На все четыре стороны - Адриан Гилл (2011)

Израиль – молодая ближневосточная страна, наспех построенная полвека назад на зыбкой почве конфликта. Это малоэтажки из шлакобетона с известняковой облицовкой. Это пыль и мусор. Неоновая какофония, издерганные нервы и самоубийственная езда в окружении колючей проволоки, сторожевых вышек и бетонных пропускных пунктов. Местные строители явно предпочитают импровизацию в стиле тяп-ляп. Израиль – нескончаемая стройка, где архитектурные проекты составляются уже после закладки фундамента. Да еще масштаб. Конечно, нехорошо пенять на размеры, но Израиль очень мал, а если судить по Библии, должен быть огромен – вспомните только все эти скитания и блуждания в древнюю эпоху. Сорок дней в пустыне? За этот срок можно обойти всю страну вдоль и поперек.

В воскресенье спозаранку я отправился в Вифлеем, по сути, пригород Иерусалима. «Не хотите сначала заехать на Масличную гору?» – спрашивает мой шофер-палестинец, который получил разрешение крутить баранку от британцев. Восход на Масличной горе – это, должно быть, чудесно! Оказалось, не очень. Масличная гора – всего лишь автостоянка. Точнее, стоянка автобусов плюс транспортная развязка. Причем еще не законченная – ее окаймляют горы щебня и макраме из торчащей дыбом стальной арматуры. Грузовики и бульдозеры уже поднимают клубы пыли. Араб, ранняя пташка, сидит у строительного вагончика в ожидании потока любителей-фотографов. Рядом скучает ишак. Внизу, в жидкой утренней дымке, лежит невзрачный Иерусалим. Только золотой «Купол скалы» сияет в рассветных лучах, выделяясь на фоне серого города, всползающего на редкие серые холмы. Эта мечеть – третье по значению священное место ислама, и после Шестидневной войны ее едва не отправили в царствие небесное разъяренные израильские минеры. Где-то на склоне под нами, на ступенчатом кладбище, ожидает судного дня Роберт Максвелл[17]. Двух минут на площади более чем достаточно. Гефсиманский сад тут же, за углом. Он тоже крошечный – жалкий скверик с узловатыми оливами и муниципальным кустарником, располагающий к возвышенному созерцанию примерно в той же мере, что детская площадка у придорожного ресторана.

Чтобы попасть в Вифлеем, нужно миновать израильский охранный заслон, где нервные, угрюмые, чисто выбритые молодые израильтяне в зеленой униформе курят сигареты и баюкают комбинированные винтовки, стреляющие резиновыми пулями. Через несколько ярдов – еще один пропускной пункт. Здесь нас встречают усатые молодые люди в черной форме. Они тоже курят, но вооружены калашниковыми; это уже палестинцы. На плечах у них нашивки с надписью «Tourist Police». Понимайте как хотите – то ли туристская полиция, то ли полицейские-туристы.

Вифлеем – арабский городок, образчик пестрых сегрегированных гетто протопалестинского государства. Я выхожу на Ясельную площадь в центре города. Сейчас Вифлеем дождался своего часа, и он это знает. Такой шанс выпадает лишь раз в тысячу лет, и здешние жители намерены использовать его на полную катушку. Вокруг царит строительный хаос – все лихорадочно готовятся к вожделенному наплыву туристов, запланированному на миллениум. Ведется строительство многоэтажной автостоянки и автовокзала, а также Центра арабского культурного наследия. Улицы мостят заново. Сувенирные лавки и закусочные, торгующие фалафелью, драпируют новыми занавесями. Вывески поясняют, что вся эта бурная деятельность финансируется норвежцами и шведами, японцами и Европейским союзом. Палестина – странное государство, существующее исключительно на средства филантропов из-за рубежа. Как и Израиль, собственно говоря.