День, когда я научился жить - Лоран Гунель (2014)

Не думать об этом. Почувствовав, что к нему возвращается способность трезво мыслить, он решил отвлечься на новости в смартфоне или погрузиться в полученную почту. Еще хорошо помогало обдумывать планы на будущее. К примеру, увольнение из фирмы. Как только приличные результаты позволят ему еще увеличить доход, он арендует дом попросторнее, чтобы у Хлои была своя комната, когда она будет к нему приезжать. А то ему уже осточертело разбирать и собирать раскладушку в гостиной. А потом можно будет подумать о смене автомобиля: надо же доставлять себе маленькие удовольствия…

На третье утро Джонатан встал с головной болью. Боль долбила в одну точку и была очень сильной. Его воспаленному рассудку хватило нескольких секунд, чтобы усмотреть в этом связь. Тревога охватила его… и начала мучить. Прошло полчаса – и он взялся за телефон.

– Я бы хотел записаться к доктору Стерну.

– Минуточку, сейчас взгляну, когда у него будет время, – профессионально ответил безликий женский голос.

– Это… это очень срочно.

В трубке зазвучала тихая, вкрадчивая мелодия фортепиано. Он терпеливо ждал, а тревога все нарастала. В голове толпились беспорядочные мысли. Он уже видел себя в больнице, после операции на мозге. А сможет ли его страховка покрыть расходы на такое вмешательство?

– Не отсоединяйтесь, у меня параллельный вызов.

Снова, истекая нежностью, заиграло фортепиано.

Сквозь открытое окно долетали крики Гэри, пекаря и продавца маффинов. Задний двор его лавочки оканчивался лужайкой, которая примыкала к садику на заднем дворе дома Джонатана. В каникулы здесь играли его сыновья, а Гэри на них сердился и отчитывал при каждом удобном случае. Бедным мальчишкам доставалось ни за что ни про что. Надо заметить, что пекарню Гэри нельзя было назвать процветающей. Маффины ему удавались на славу, но посетителей было мало, и в конце месяца он еле сводил концы с концами…

Фортепиано все играло и играло. И тут Джонатан вдруг спохватился. Головные боли у него случались и раньше – так с чего он в этот раз так разволновался? Внутри поднялась волна гнева, и он в ярости отсоединился. И все из-за чертовой цыганки! Не внуши она ему тогда эти идиотские мысли, он бы до такого не дошел!

Он был вне себя. Злился и на цыганку, и на самого себя, что так легко повелся на воздействие. Да как она посмела говорить ему такие вещи! По какому праву? Что она, в сущности, о нем знала, спрашивается? И если ему действительно суждено умереть, то когда? Вот ведь в чем суть – разве не так?

Он вышел из дома, чтобы позавтракать на свежем воздухе. Времени было не так много, но ему хотелось с кем-нибудь поделиться мыслями, прежде чем отправиться к компаньонам.

На улице было еще свежо. Он глубоко вздохнул. Ну, хоть дышать-то еще можно бесплатно в этом подлом мире. Но они все равно найдут способ, как заставить платить – к примеру, за очистку воздуха. И он похвалил себя за то, что подписал петицию о запрещении автомобилей, особенно злостно загрязняющих атмосферу.

Чтобы сэкономить время, он завернул к Гэри. Уже на пороге его охватил запах свежепрожаренных кофейных зерен. Заведение особым весельем не отличалось: в углу сидел всего один посетитель. Но маффины были вкусные, хотя за такую цену могли быть и побольше.

Гэри молча подошел и еле слышно буркнул «здрасте». Над его маленькими сощуренными глазками чернели густые, вечно нахмуренные брови, а рот прятался в бороде. Все это вместе делало его похожим на большого медведя.

Он принял заказ еще менее приветливо, чем всегда, хотя вообще был скуп на улыбки. Нехватка радушия у него ощущалась во всем.