Случайная вакансия - Дж. К. Роулинг (2012)

«Как мудро. – Эндрю едва сдерживал презрение. – Какая глубокая мысль. Выходит, человек сам виноват, что у него в мозгу лопнула артерия. Самодовольный старпер», – молча бросил он в лицо папаше.

Саймон ткнул ножом в сторону старшего сына и объявил:

– Да, между прочим: этот у нас пойдет работать. Пицца-Тупица.

Рут испуганно переводила взгляд с мужа на сына. У Эндрю на багровых щеках проступили свежие угри; он уставился в миску с бежевым месивом.

– Да-да, – подтвердил Саймон. – Ленивому засранцу придется зарабатывать самому. Если хочет курить, пусть платит из своих. От меня больше ни гроша не получит.

– Эндрю! – простонала Рут. – Неужели ты…

– Не сомневайся. Я сам его застукал в сарае, – с неприкрытой злобой переплюнул через губу Саймон.

– Эндрю!

– Больше никаких денег. Хочешь травиться – покупай на свои! – бушевал Саймон.

– Но мы же говорили, – застонала Рут, – мы же говорили, у него экзамены на носу…

– Притом что тренировочные экзамены он просрал, нам еще повезет, если он сдаст хоть один. Ну, путь в «Макдональдс» всегда открыт – пусть опыта набирается. – Саймон поднялся из-за стола и, с грохотом отшвырнув стул, с удовлетворением посмотрел на опущенный прыщавый лоб сына. – Переэкзаменовки тебе оплачивать никто не будет, приятель. Сейчас или никогда.

– О, Саймон, – взмолилась Рут.

– Что?!

Саймон сделал два грозных шага в сторону жены. Рут отступила к раковине. Пол выронил розовую щетку.

– Я не стану потакать этому гаденышу! Какая наглость, черт побери, – дымить у меня в сарае! – Со словами «у меня» Саймон ударил себя в грудь; от этого глухого стука Рут содрогнулась. – Да я в возрасте этого прыщавого засранца уже приносил в семью зарплату. Если на табак потянуло, пусть заработает, понятно? Понятно?!

Он склонился к лицу Рут.

– Да, Саймон, – еле слышно выговорила она.

У Эндрю плавилось нутро. Дней десять назад он дал себе зарок – неужели момент настал? Но отец отстал от матери и зашагал из кухни в прихожую. Рут, Эндрю и Пол не двигались; можно было подумать, в его отсутствие они решили играть в молчанку.

– Машину заправила? – прокричал Саймон, как делал всякий раз, когда она возвращалась после ночной смены.

– Заправила, – прокричала в ответ Рут, стараясь, чтобы голос ее звучал оживленно, как ни в чем не бывало.

Входная дверь с грохотом захлопнулась.

Рут засуетилась с заварочным чайником, ожидая, что буря уляжется. Заговорила она лишь в тот момент, когда Эндрю встал, чтобы почистить зубы.

– Он беспокоится о тебе, Эндрю. О твоем здоровье.

«Как же, беспокоится он, гад».

Мысленно Эндрю всегда отвечал отцу оскорблением на оскорбление.

Мысленно он мог одолеть Саймона в честной драке.

Вслух он лишь ответил матери:

– Да. Конечно.

III

Эвертри-Кресент представлял собой полумесяц одноэтажных коттеджей постройки тридцатых годов прошлого века, в двух минутах от главной площади Пэгфорда. В доме номер тридцать шесть, который дольше других оставался в собственности одной и той же семьи, сидела в постели, обложившись подушками, Ширли Моллисон и потягивала принесенный мужем чай. Отражение, смотревшее на нее из зеркальной дверцы стенного шкафа, было слегка размытым – отчасти потому, что она еще не надела очки, а отчасти потому, что окно затемняли шторы с рисунком из роз. При таком выгодном освещении ее бело-розовое лицо с ямочками, в обрамлении коротких серебристых волос выглядело ангельским.

Спальня была достаточно просторной, чтобы вместить две кровати: односпальную – для Ширли, двуспальную – для Говарда; сдвинутые вплотную, они смотрелись разнояйцевыми близнецами. Матрас Говарда, еще хранивший вмятину от его внушительного туловища, пустовал. Тихое журчанье и шипенье душа доносились туда, где любовались друг дружкой Ширли и ее отражение, смакуя новость, от которой атмосфера дома пузырилась, как шампанское.