Хаос на пороге (сборник) - Антология (2014)

Линн освещает ход лотереи, готовит истории о победителях и проигравших, о радости и скорби. После того, как третий проигравший покончил с собой прямо в кадре, я прошу ее бросить это дело. У лотереи благая цель, но едва ли не у всех она вызывает злобу и подозрение. Организационные особенности лотереи стали причиной массовых протестов. Так, например, военные и их семьи будут экспатриированы в первую очередь. Мне, как знатоку политической кухни, это яснее ясного. Непопулярное решение обеспечивает эффективную работу организаторов лотереи: коррупция практически отсутствует – никакая взятка не стоит того, чтобы рисковать спасительным билетом. Тем не менее, люди игнорируют рациональную подоплеку, и я переживаю за Линн, которая во всем этом варится. Техническая сторона вопроса оставляет желать лучшего: почтовая инфраструктура и Интернет все еще работают весьма сносно, однако билеты разыгрываются заблаговременно по месту жительства, а уведомление о результатах нужно получать на руки в оцепленных солдатами городских центрах. Приходишь. Узнаёшь о своей судьбе. Уходишь.

– А если кто-то решит отправиться на тот свет, прихватив с собой остальных? – говорю я, умолчав о том, что волнуюсь за душевное здоровье Линн. Свидетелем скольких смертей нужно стать, прежде чем они оставят на тебе отпечаток? После первого самоубийства в кадре Линн пришла домой совершенно опустошенная, а после третьего подобного инцидента лишь вскользь упомянула о нем.

К моему удивлению Линн кивает.

– Это уже вчерашний день. – Лотерея началась всего неделю назад, а волна самоубийств уже «вчерашний день». Как это грустно; хорошо хоть Линн, кажется, не отдает себе отчета в том, сколько горечи в ее словах. – И потом, у нас ведь свадьба! – добавляет она.

Свадьба через две недели. С оркестром не вышло, но один из друзей согласился подиджеить. Праздновать будем в гостинице «Четыре сезона», где хватит места и для родственников, и для друзей. Кроме того, там есть водопад, на фоне которого пройдет церемония. Не совсем то, чего я хотела, но от одной мысли о свадьбе у меня перехватывает дыхание.

До собеседования остается целый месяц, и мы почти не думаем о лотерее. Будущее неопределенно, впрочем, этого вполне достаточно.

В кои-то веки я доведалась о чем-то раньше, чем Линн. Мамина подруга, которая работает в Бюро по вопросам экспатриации, сообщила ей, что регистрация браков временно отменена. Мама пришла в ужас и немедленно позвонила мне.

– Постой, но зачем? – Мне все еще не верится. Это абсурд.

– Потому что лотерея проходит в два этапа. Тянуть билет может каждый гражданин, это раз. Если тебе повезло, тебя вывозят вместе с ближайшими родственниками, это два. Теперь понимаешь?

– Нет, – отвечаю. Возможно, я просто не хочу понимать. Не верится, что в таком решающем деле, как лотерея на право остаться в живых, могла быть лазейка.

– Люди вступают в брак, чтобы повысить свои шансы на отъезд. А если у тебя куча детей, то шансы еще больше. Про свадебную лихорадку слышала?

Я-то слышала, но предполагала, что она вызвана неотвратимостью смерти, что люди, подобно нам с Линн, хотят вступить в брак, пока еще не поздно. А то, что, оформив отношения, можно обойти систему, мне и в голову не приходило.

– Значит, браки больше не регистрируют, чтобы родители-одиночки с детьми не переженились между собой? Тогда, если в лотерею повезет кому-то одному, остальные тоже будут спасены.

– Именно. – У меня сжимается сердце, когда я слышу мамин упавший голос. Утратить немногие крохи радости посреди беспросветного мрака просто немыслимо.

– Значит, холостякам ничего не светит.

– Я бы не сказала…

Во мне закипает гнев.

– А как же мы с Линн? Мы не собирались обходить правила! Мы годами ждали, чтобы зарегистрировать отношения, и вот теперь, перед самой свадьбой, мы снова в пролете!

Это вопиющая несправедливость! Надо поговорить с Линн.

– Я понимаю, милая. Если я могу чем-то…