Уже стемнело, когда стражники-эльфы провели Мило, Дорна и Сенету в рощу. Слабый лунный свет не позволял разобрать тонкий шрифт, выделявшийся на березовой коре подобно темным прожилкам. Поэтому троица приняла решение подождать до утра, а для начала разбить лагерь, чтобы немного отдохнуть после продолжительного марша. Несмотря на то что они находились в темнице, спокойствие и умиротворенность эльфийской рощи чувствовались везде. Мило уснул, думая о том, каково сейчас его брату и увидятся ли они когда-нибудь еще.

34 Бонне

Бонне поглядел на синяки на своем бедре и задумался, откуда они могли взяться. Его не били, он не падал, но, несмотря на все это, они появились, словно по мановению волшебной палочки. Он осторожно надавил на самый большой и вздрогнул от боли. Может быть, это как-то связано с проклятием Ксумиты? И синяки эти вовсе не его, а Мило? Размышлять об этом было бесполезно. Если это так, значит, его брат по крайней мере еще жив. От пары синяков еще никто не умирал.

— Это здесь живет твой великий волшебник? — злобно прорычал Шрак. — Как-то все заброшено и напоминает развалины.

— Судя по виду, гореть будет хорошо, — хрипло проговорил один из тех орков, которые постоянно крутились под ногами у генерала, как мухи вокруг кучи навоза.

Бонне с трудом различал прихвостней Шрака. Для него все орки были на одно лицо, а все вместе были просто уродливы и омерзительны. Но этого звали Наздак, в этом Бонне был уверен. Только один орк был отвратительнее всех остальных. Левую половину лица его украшал длинный шрам, стоивший ему глаза.

— Мы называем это Вороньей башней, — пояснил Бонне, — потому что летом на крыше полно ворон. И да, здесь живет Отман, но дома ли он сейчас, я вам сказать не могу. В любом случае я не спешил бы называть эту башню развалинами. Тете Рубинии это может не понравиться.

Больше всего Бонне хотелось куда-нибудь спрятаться. Он казался себе предателем. То, что он сказал о мейстере Отмане, как представил его великим волшебником — все это должно было быть просто шуткой. Он же не знал, что у зеленокровок напрочь отсутствует чувство юмора. Но Бонне ничего не мог с этим поделать. Он лежал в первом ряду за поваленным деревом, а Шрак крепко прижимал его ногу к земле — как кошка, играющая с мышью.

— Кто такая тетя Рубиния? Могущественная ведьма?

— Нет, нет, — торопливо произнес Бонне, чтобы не плодить еще больше недоразумений. — Она не волшебница и не ведьма. Она просто экономка в Вороньей башне. Единственное, что она делает волшебного — это лучшие черничные пончики в мире.

Шрак отодвинулся еще чуть дальше к зарослям кустарника и потащил Бонне за собой, словно куклу. Затем подозвал своих прихвостней, которые, казалось, только того и ждали. Несколько мгновений спустя их окружило с полдюжины орков, ждавших приказа, чтобы заслужить милость генерала.

— Мы дождемся сумерек, — произнес Шрак. — Полурослик проведет вас к башне. Наздак и Кунзук со своими ребятами попытаются взломать двери. Остальные полезут по внешней стене башни и влезут через окна.

— А почему бы нам просто не сжечь башню, генерал Шрак? — спросил Кунзук, выжидающе и гордо оглядывая остальных, ожидая признания за свое предложение.

Шрак тут же схватил его за руку, поднял ее вверх и откусил ему палец. И тут же с отвращением выплюнул его. Кунзук хотел заорать, но Наздак и двое других воинов отреагировали мгновенно. Они сделали ему захват шеи и зажали рот. Через полминуты все успокоились, и только сопящий и хнычущий Кунзук сидел на земле.

— Я могу назвать тебе десять причин, Кунзук. Хочешь?

— Нет, генерал, — засопел орк, глядя на обрубок своего пальца. — Это была глупая идея. Простите меня.

Бонне казалось, что время до сумерек тянулось бесконечно, он наблюдал, как в лагерь стекается все больше орков, гоблинов и троллей. К этому моменту полурослик насчитал около пяти сотен зеленокровок. Примерно пятьдесят из них были троллями.