С любовью, Старгерл - Джерри Спинелли (2007)

Я подумала, что в ее коротких, спутанных и жестких, как сорная трава, волосах с удовольствием свила бы себе гнездышко Корица. На ней была футболка в красно-синюю полоску, и на шее на черном шнурке висел кулон – желтый пластмассовый Винни-Пух.

– Как тебя зовут? – спросила она.

– Старгерл.

Девочка разинула рот:

– Старгерл? Что это за имя?

– Я сама его себе выбрала.

Она усмехнулась.

– Имя себе не выбирают.

– А я выбрала.

Девочка стояла передо мной, часто моргая. Веник застыл в ее руках.

– А тебя как зовут? – спросила я.

– Я ненавижу свое имя.

– Уверена, мне оно понравится.

– Эльвина.

– Клевое, – похвалила я. – Необычное такое. Как в старину.

– Ага, подошло бы для названия вида пончиков.

– Эльвина… – повторила я, припоминая. – Это ты каждую неделю относишь пончики Бетти Лу Ферн?

Она сверкнула на меня глазами:

– Ну, если и я, дальше что? Что не так?

Я пожала плечами:

– Да ничего, просто спросила.

Эльвина указала пальцем на мой блокнот:

– Что, твой стих и правда обо мне?

– Возможно. Я еще не решила. Вот сижу и прикидываю, достаточно ли ты для этого интересная. – Я скосила на нее взгляд. – А сама ты как думаешь?

– Я скучная.

– Скучных людей не бывает, – рассмеялась я.

– И я воняю.

Снова расхохотавшись, я взяла ее за руку и понюхала:

– По-моему, нормальный запах.

– И я уродина.

– Вовсе нет. Не слушай этих мальчишек.

– Ненавижу мальчишек. – Девочка подняла веник и выставила его перед собой словно автомат. Затем отступила и стала поливать закусочную воображаемыми пулями из веника, оглашая помещение очередями возгласов. – Переубивала бы их. Выстроила бы в шеренгу и скосила бы: трат-та-та-та. Каждого. Тысячи! Миллионы!

– Потребуется много боеприпасов, – заметила я.

– Ненавижу их, – повторила Эльвина и принялась снова подметать пол.

Я некоторое время разрисовывала лист блокнота. А когда подняла голову, увидела, что осталась в зале одна – все ушли в заднюю часть помещения.

И тогда…

Поход:

Шлепанье «У Марджи»

К «Марджи» тихонько дверь приоткрылась,

Группа мальчишек за ней притаилась.

Молча меня вопрошают глаза:

Их за проказу выдам ли я?

«Я ведь поэт, – отвечаю глазами ж. —

Я напишу – а ты разыграешь».

Палец мальчишки взлетает к губам: «Шшш…»

Хотя нет! Пусть тут устроят бедлам!

Думала долго – мальчишки уж тут!

Пончики взяли – уже их жуют!

Сыплются всюду только лишь крошки,

Все раздают тычки и подножки.

Марджи влетает: «Эй вы, сорванцы!»

Сласти – по полу, сорванцы – беглецы!

Парень один застывает в дверях,

Пончик с малиной бросает – и ох-х-х!

Топчет его с намереньем сильно —

Брызжет начинка до стойки кассирной…

– Выбрось остатки, уже не спасти их, —

Марджи велит подошедшей Эльвине.

Та с прилежаньем сметает все в кучу,

Кучу формует, прессует получше.

Смотрит в окно на ватагу мальчишек:

Весело им, делят булок излишек…

С грохотом на пол метла вдруг летит.

Эльвина на кучу пончиков – прыг!

Шлепают ноги по пончикам всласть,

Будто по луже малышка прошлась.

Шлеп!

Шлеп!

Тут уж мальчишки рты пораскрыли,

За милой Эльвиной, застывши, следили.

28 февраля

Вчера шел снег. Сегодня кругом белым-бело. Я натянула сапоги и отправилась к Волшебному холму пешком. Он казался издали чистым и безупречным на вид – как новенький лист белой бумаги. Я ступила на поле, сделала буквально один шаг – и остановилась.

Что же я делаю?