Пятнадцать жизней Гарри Огаста - Клэр Норт (2014)

– Ты очень помогла мне, – тихо сказал я.

Черити пожала плечами:

– Это твоя война, Гарри, не моя. Делай то, что считаешь нужным. Что же касается клуба «Хронос»… Не нам обо всем этом судить. Мы упустили свой шанс.

На следующее утро я отправил письма и уехал из Шерингема первым же поездом.

Глава 79

После окончания войны Винсент снова стал инвестором, вкладывающим средства в самые разнообразные проекты. Он разъезжал по всему миру в поисках интересных идей. Я же выполнял функции его личного секретаря.

– Я хочу, чтобы вы всегда были рядом, Гарри, – говорил он. – Вы оказываете на меня благотворное действие.

Мое положение давало мне доступ к гораздо более серьезной информации, чем та, которой я располагал в предыдущей жизни. Из банков и университетов, благотворительных организаций, нуждающихся в финансовой поддержке, из правительственных источников и от биржевых брокеров я получал документы, о существовании которых Винсент даже не подозревал или которым не придавал значения. Это было его ошибкой. Он привык ко мне. Я был его любимцем – надежным, зависимым и, как ему казалось, совершенно безобидным. Я во всем угождал ему, а когда меня спрашивали, как называется моя должность, с гордостью отвечал, что являюсь вовсе не секретарем, а администратором мистера Ранкиса, сопровождающим его во всех поездках и выполняющим огромную организационную работу. Винсент действовал по прежней схеме, завоевывая мою преданность с помощью дармовых обедов в ресторанах, бесплатного отдыха, членства в гольф-клубе, которое не стоило мне ни цента, и регулярных поездок за его счет на Карибы. Прекрасно все осознавая, я тем не менее делал вид, что клюю на эту наживку.

Мы проводили вместе очень много времени – располагались на ночь в одном и том же купе поезда, следующего вдоль восточного или западного побережья страны, стояли рядом на обзорной площадке Ниагарского водопада, занимали соседние номера, останавливаясь в отелях, нередко засиживались за полночь, распивая виски. Вероятно, многие считали нас гомосексуальной парой, и я подчас всерьез задумывался о том, что буду делать, если Винсент вдруг в самом деле предложит распространить наши и без того весьма близкие отношения еще и на постель. В конечном итоге я пришел к выводу, что с учетом всех обстоятельств и того, насколько высоки были ставки в моей игре, мне придется отнестись к подобной инициативе моего патрона благосклонно – но не сразу. В конце концов, я ведь был Гарри Огастом, парнем из Лидса, воспитанным в консервативной семье, да еще в те времена, когда на гомосексуальные отношения существовало жесткое табу. В конечном итоге я решил, что уступлю домогательствам Винсента, если таковые последуют, но лишь пережив серьезный душевный кризис, терзаясь муками совести, в идеале – после того, как мое сердце разобьет какая-нибудь женщина. К счастью, никаких притязаний со стороны Винсента я так и не дождался, хотя и мне, и многим другим казалось, что они практически неизбежны.

Первый тревожный звонок, свидетельствующий о том, что Винсент близок к осуществлению своих планов, прозвучал в 1948 году, когда в один прекрасный день он вошел в небольшой кабинет, выполнявший функцию моего лондонского офиса, уселся на стул для посетителей, водрузил ноги на стол рядом с собранной мною впечатляющей коллекцией чернильниц с цветными чернилами и заявил:

– Завтра я собираюсь посмотреть кое-какие наработки моих экспертов. Не хотите поехать со мной?

Отложив бумаги, я задумчиво принялся барабанить пальцами по столешнице. Обычно деловые поездки в обществе Винсента заканчивались для меня свирепым похмельем, чеком на крупную сумму, выписанным на мое имя, и ощущением дежавю. Однако на этот раз тон, которым он сообщил о своих намерениях, меня насторожил.

– И куда нужно ехать? – осведомился я.

– В Швейцарию.

– Вы что же, собираетесь отправиться туда прямо завтра?