Зов Ктулху - Говард Филлипс Лавкрафт (1926)

Куранес проснулся в тот же миг, как увидел город, но ему хватило и мига. Он сразу узнал Селефаис, город в долине Оот-Наргай за Танарианскими горами. Там его дух бродил целую вечность – тот час давнего летнего полдня, когда он убежал от няньки и заснул возле деревни, убаюканный теплым ветерком с моря и плывущими над горой облаками. Когда его нашли и разбудили, он отбивался изо всех сил, потому что во сне должен был отплыть на золотой галере в чудесные края, где море смыкается с небом. Вот и теперь, проснувшись, Куранес почувствовал досаду, потому что нашел наконец сказочный город после сорока тоскливых лет.

Но через три ночи Куранес снова вернулся в Селефаис. Как и раньше, ему сначала приснилась деревушка, сонная или вымершая, и бездна, в которую он должен был тихо слететь. Потом снова появилось ущелье, и Куранес увидел сверкающие минареты города, изящные галеры на якоре в голубой гавани и китайские деревья гинкго на горе Аран, колышемые морским ветерком. Но на этот раз никто не выхватил его из мира грез. Как крылатое существо, он слетел на поросшую травой полянку на склоне горы, и ноги его мягко коснулись травы. Он наконец вернулся в долину Оот-Наргай, в замечательный город Селефаис.

Куранес спускался с горы, наслаждаясь ароматом трав, любуясь яркими цветами. Он перешел бурливую речку Нараху по деревянному мостику, на котором вырезал свое имя много лет назад, миновал рощицу и подошел к большому каменному мосту у городских ворот. Здесь ничто не изменилось: не потемнели мраморные стены, не покрылись патиной бронзовые скульптуры на них. И Куранес понял: ему нечего опасаться, здесь ничего не изменилось, не исчезло. Даже часовые на крепостном валу были те же и такие же молодые, какими он их запомнил. Когда Куранес явился в город через бронзовые ворота и прошел по ониксовым мостовым, купцы и погонщики верблюдов приветствовали его, как будто он никогда не покидал город. То же самое повторилось в бирюзовом храме Нат-Нортат, где жрецы в венках из орхидей объяснили ему, что в Оот-Наргай время не движется, и люди здесь вечно юные. Потом Куранес прошел по Колонной улице к части крепостного вала, что граничила с гаванью. Там толпились купцы, матросы, чужестранцы из тех краев, где небо смыкается с морем.

Куранес долго стоял на крепостном валу, глядя сверху на ярко освещенную гавань, на морскую рябь, сверкавшую под чужим солнцем, на галеры, легко скользившие по воде. Взгляд его притягивала и гора Аран, царственно возвышавшаяся над морем. Ее нижние склоны оживляла зелень деревьев, а снежный пик упирался в небо.

Куранесу как никогда хотелось отплыть на галере в дальние края, о которых он слышал так много чудесного, и он отправился на поиски капитана, согласившегося давным-давно взять его с собой в плавание. Он разыскал этого человека, Атхиба. Тот по-прежнему сидел на сундуке с пряностями и, казалось, даже не заметил, сколько времени прошло с тех пор. Они подплыли к галере, стоявшей на якоре, капитан отдал приказ гребцам, и галера вышла в бурное Серенарианское море, которое где-то сливается с небом. Несколько дней галера легко неслась по волнам, и наконец путники приблизились к горизонту – туда, где небо сливается с морем. Галера, не замедляя хода, вплыла в голубизну неба меж пушистых облачков, тронутых розоватыми отблесками солнца. А далеко внизу, под килем, Куранес видел чужие земли, реки и города неслыханной красоты, нежившиеся в лучах солнца, которое здесь никогда не заходило. Наконец Атхиб сказал, что путешествие подходит к концу, вскоре они войдут в гавань Серанниана, облачного города из розового мрамора, построенного на эфирном берегу, где западный ветер веет в небе. Но когда показалась самая высокая резная башня, в пространстве послышался звук, от которого Куранес проснулся в своей лондонской мансарде.