Ваша до рассвета - Медейрос Тереза

– Я понял это в тот момент, когда услышал ваш голос, – пробормотал он.

Не желая удостаивать это провокационное оскорбление ответом, она сунула в рот ломтик бекона.

Поставив локти на стол, он испустил громкий вздох.

– Итак, мисс Викершем, скажите, к какой из ваших обязанностей в качестве моей новой медсестры, вы хотели приступить первой? Возможно, вы хотите покормить меня с ложечки?

Глядя на то, как поблескивают белизной его зубы, отрывающие очередной кусок отбивной, Саманта сказала:

– Учитывая ваш … гм … необузданный энтузиазм в еде, я немного опасаюсь подносить пальцы к вашему рту.

На одного из лакеев внезапно напал приступ кашля, и он заработал удар локтем по ребрам от своего менее веселого брата.

Габриэль проглотил последний кусок отбивной и бросил кость на стол, промахнувшись мимо тарелки.

– Я полагаю, вы считаете, что у меня за столом плохие манеры?

– Я просто никогда не предполагала, что слепота исключает использование салфеток и столовых приборов. Вы с тем же успехом могли бы есть ногами.

Габриэль замолчал. Натянутая кожа вокруг его шрама побледнела, что сделало его метку дьявола еще более страшной. В этот момент Саманта была рада, что у него под рукой нет ножа.

Положив руку за спинку соседнего стула, он всем телом повернулся на звук ее голоса. Несмотря на то, что она знала, что он не может ее видеть, его взгляд был таким точным, что Саманте пришлось бороться с желанием улизнуть.

– Должен признаться, вы интригуете меня, мисс Викершем. Судя по вашей речи вы явно образованы, но я не могу определить ваш акцент. Вы выросли в городе?

– В Челси, – сказала она, сомневаясь, что он часто навещал этот бедный район на севере Лондона. Она сделала слишком большой глоток чая и обожгла язык.

– Мне очень любопытно, зачем женщине вашего гм … склада искать такую должность. Что побудило вас ответить на объявление о найме? Христианское милосердие? Всепоглощающее желание помочь своему соотечественнику? Или, возможно, ваше сострадание к немощи?

Вырезая ложкой яйцо из фарфоровой чашки, Саманта решительно сказала:

– Я предоставила мистеру Беквиту свои рекомендательные письма. Уверена, что в них вы все найдете.

– На случай, если вы не заметили, – ответил Габриэль, его голос стал немного поддразнивающим. – Я не в состоянии прочитать ваши письма. Может быть, вы могли бы просветить меня относительно их содержания.

Она отложила ложку в сторону.

– Как я уже говорила мистеру Беквиту, я почти два года служила гувернанткой у лорда и леди Карстейрс.

– Я знаю эту семью.

Саманта напрягалась. Он мог слышать о них, но неужели он их знает лично.

– После того, как война с французами возобновилась, я прочитала в «Таймс», что многие из наших благородных солдат и моряков страдают от недостатка ухода. И я решила предложить свои услуги в местной больнице.

– Я все равно не понимаю, почему вы сменили кормление детских ртов на перевязывание кровавых ран и утешение мужчин, сходящих с ума от боли.

Саманта изо всех сил постаралась убрать из своего голоса страстность.

– Эти мужчины хотели пожертвовать всем ради своего короля и страны. Почему я не могла принести свою маленькую жертву?

Он фыркнул.

– Единственное, чем они пожертвовали, это своими правильными взглядами и здравым смыслом. Они продали и то и другое королевскому флоту ради накрахмаленного синего сукна и золотых погон.

Она нахмурилась, потрясенная его цинизмом.

– Зачем вы говорите такие жестокие вещи? Ведь даже сам король превозносил вас за вашу доблесть!

– Это не должно вас удивлять. У Короны длинная история выдачи наград мечтателям и дуракам.

Забыв, что он не может видеть ее, Саманта даже привстала на стуле.

– Не дуракам! Героям! Таким, как ваш собственный главнокомандующий адмирал лорд Нельсон!