Сталинград - Энтони Бивор (1998)

До «Вольфшанце» Бер добрался только к вечеру. На входе он подвергся тщательному досмотру. Охрана забрала у него кобуру с пистолетом и ремень. Его провели в тот самый зал, куда 18 месяцев спустя полковник Клаус фон Штауффенберг пронесет портфель со взрывчаткой. В зале уже были 20–25 человек – генералы и старшие офицеры. Через четверть часа двери открылись и появился Гитлер. Первым он приветствовал молодого танкиста: «Хайль, господин капитан!» Бер, в черной форме, с Рыцарским крестом на шее, вытянулся в струнку: «Хайль, мой фюрер!»

От мужа своей сестры, Николауса фон Белова, адъютанта Гитлера от люфтваффе, Бер уже знал, какой бывает реакция фюрера, когда он догадывается о том, что предстоит выслушать плохие известия. Фюрер стремился перехватить инициативу, повести разговор сам, навязать свою точку зрения, подавить собеседника, знакомого с положением дел только на каком-то одном участке фронта, тем, что сам он владеет ситуацией в целом. Именно так все и произошло сейчас.

Закончив излагать свой план операции «Дитрих», контрнаступления танковых дивизий СС, призванного обратить поражение в победу, фюрер сказал Беру: «Господин капитан, когда вернетесь к генералу Паулюсу, передайте ему то, что вы слышали сейчас, а также то, что всем сердцем и надеждами я с ним и с его армией». Однако Бер, понявший, что это и есть «фокус» Гитлера, уже решил, что скажет здесь все, чем бы это ему ни грозило.

«Мой фюрер, – решительно начал он, – главнокомандующий приказал мне проинформировать вас о сложившемся положении. Прошу разрешения это сделать».

Отказать офицеру, прибывшему с фронта, в присутствии стольких свидетелей Гитлер не смог.

Капитан начал говорить, а фюрер, к его удивлению, не стал его перебивать. Бер не пощадил слушателей. Он рассказал обо всем, в том числе об увеличившемся числе дезертирств немецких солдат к русским. Фельдмаршал Кейтель, не в силах терпеть подобную откровенность в присутствии фюрера, исподтишка пригрозил дерзкому капитану кулаком, стремясь заставить его замолчать. Однако Бер продолжал говорить об измученной, голодной и замерзающей армии, вынужденной противостоять многократно превосходящим силам противника, армии, не имеющей горючего и боеприпасов, чтобы отразить новое наступление русских. Он привел все данные о ежедневных поставках по воздушному мосту. Гитлер спросил, уверен ли капитан в достоверности названных им цифр. Бер ответил утвердительно. Фюрер повернулся к старшим офицерам люфтваффе и попросил их объяснить расхождение в данных.

«Мой фюрер, – ответил один из генералов, – у меня с собой есть список самолетов и грузов, отправленных в “котел” в каждый конкретный день…» Бер не дал старшему по званию договорить: «Для шестой армии главное не то, сколько самолетов вылетело, а то, сколько добралось до нас. Мы вовсе не критикуем люфтваффе. Наши летчики настоящие герои, однако получено нами ровно столько, сколько я вам сейчас сказал. Быть может, какая-то рота и получила лишнюю канистру, не сообщив об этом главному интенданту, но существенно изменить картину это не может».