Синон - Дан Сельберг (2015)

Пластик перед глазами Вальберга снова запотел, и он попытался достать его лбом, чтобы хоть немного протереть.

– Помните, что я вам говорил? – снова раздался у него над ухом голос Крейга. – Ничего не трогайте и делайте только то, что я скажу.

Следующая дверь открылась, и они вошли в лабораторию.

Вдоль стен стояло что-то напоминающее белые шкафы, а на уровне глаз тянулась распылительная трубка. Так выглядела система безопасности. Йенс увидел несколько небольших центрифуг и голубые морозильные камеры. Интерьер дополняло множество компьютеров и электронных микроскопов. Крейг присоединил дыхательные трубки к свисающим прозрачным шлангам. «Скафандры» снова раздулись, и Вальберг почувствовал себя Зефирным человеком[22]. В ушах у него звенело, и пластик перед глазами снова начал запотевать. Йенс посмотрел на Винтера, склонившегося над небольшим компьютерным терминалом.

– Что вы делаете?

– Распределительная система имеет очень высокий уровень безопасности. Помимо моего персонального кода требуются мой голос и снимок моей радужной оболочки глаза. Только я имею доступ к самому патогенному материалу. – Крейг взглянул на цифровые часы на стене. – Теперь будем ждать Николаса Моремана, нашего шефа по безопасности.

– Он что, тоже пойдет с нами?

– Сопровождать посетителей со стороны – его обязанность. – Директор кивнул на дверь. – А вот и он. Как всегда, пунктуален.

Йенс обернулся в тот момент, когда дверь уже захлопывалась за еще одним человеком в неуклюжем «скафандре». Вошедший поднял руку в знак приветствия и кивнул Крейгу, который снова направился к терминалу.

– Я заказал для вас живой экземпляр последнего NcoLV-варианта, – сообщил Винтер, не спуская глаз с экрана на стене.

– Последнего? – переспросил журналист.

– Я решил продемонстрировать действие вакцины на самой последней версии вируса. Хотя и она, разумеется, не окончательная.

Йенс пыхтел рядом с Крейгом в душном «скафандре».

– «Последняя версия вируса» – звучит странно, – заметил он.

– Мы должны быть готовы к самому худшему, поэтому, как можем, модифицируем вирус сами, увеличивая его возможности. «Gain-of-function»[23] – вот как это у нас называется. Этот момент вызывает много разногласий, но только так мы сможем встретить врага во всеоружии.

Вальберг не отвечал. Он уже жалел, что согласился участвовать в этом спектакле. «Never kill a good story»[24] – гласила старая журналистская мудрость. Главное – вовремя остановиться, вот что это значило. Не следует задаваться лишними вопросами, когда имеешь все, что нужно. Неужели сейчас он занимается тем, что убивает «разоблачение века»? Но что, если у «Крионордика» и в самом деле есть вакцина?

Крейг продолжал возиться с компьютером.

– Высокопатогенные вирусы хранятся в морозильных камерах под лабораторией, – сказал он. – Здесь есть нечто вроде механической каракатицы с длинными щупальцами, которые способны дотянуться до любой из камер. Они – часть распределительной системы, при помощи которой я заказал для вас последнюю версию вируса.

Йенс усмехнулся:

– Забавно, что они тоже имеют разные версии. Совсем как компьютерные программы.

Винтер кивнул:

– На самом деле у NcoLV много общего с компьютерным вирусом.

Он протянул руку и некоторое время держал ее перед овальным окошком в стене. Загорелась зеленая лампочка, и окошко с легким щелчком открылось. За ним обнаружилось что-то вроде небольшой камеры, из которой Крейг достал маленький стеклянный шарик. Он осторожно оглядел его и протянул Йенсу.

– Позвольте представить нашего последнего монстра NcoLV, версия семь точка один.

Вальберг невольно отшатнулся и сказал, стараясь, чтобы его голос звучал как можно спокойнее:

– Впечатляет. Но откуда мне знать, что там не вода из-под крана?

Винтер внимательно посмотрел на шар:

– Я докажу вам, что там не вода.