Синон - Дан Сельберг (2015)

– Буквально только что фонд связался с одним инвестиционным банком в Лондоне… – продолжал его собеседник.

– Зачем?

– «Крионордик» продается.

Могадишо, Сомали

Вероятно, турки попытаются немедленно организовать рейс в Тель-Авив. После неспешного получасового чаепития в компании пухлого секретаря посольства Рейчел Папо выделили отдельную комнату для отдыха в ожидании машины. Помещение оказалось вполне уютным – с цветастыми обоями на стенах и гардинами из необыкновенно плотной ткани. Возле окна стояла маленькая кровать, а перед ней – потертое кожаное кресло. Сбоку от двери стояли письменный стол со стулом, а на стене висел черно-белый портрет первого президента Турции Мустафы Кемаля Ататюрка – стильного мужчины с пронзительным взглядом и ухоженными усами.

Рейчел присела за стол, положила перед собой томик Суцкевера и осторожно сняла скотч, которым были прикреплены к задней обложке фальшивые документы несостоявшегося беглеца Бааши Абдулле. Женщина порвала их на мелкие кусочки, которые затем снова вложила в конверт. После этого она перевернула книгу и осторожно потрясла ею, пролистав страницы. На стол выпала тоненькая бумажка – та самая, из-за которой погибли Бааши и полицейский. Банковский счет на триста тысяч долларов. Название фирмы-плательщика – «Нигерия-Лизинг» – было перечеркнуто, а поверх него кто-то небрежно написал одно слово: «Сальсабиль». Что оно могло значить?

Папо огляделась. На столе не было ничего, кроме пепельницы и коробка́ спичек. Выдвинув один из ящиков, Рейчел отыскала в нем огрызок карандаша, но не нашла ни клочка бумаги. Тогда она открыла первую страницу в книге Суцкевера, переписала слово туда и долго вглядывалась в него, мысленно переставляя буквы и пробуя различные комбинации из слогов. Потом написала его по-арабски и – поскольку уж находилась там, где находилась, – по-турецки. Ни одна из попыток не дала никакого результата, и женщина отложила книгу в сторону, после чего чиркнула спичкой и подожгла конверт с разорванными бумагами Бааши. Она ухватила его за край и держала, сколько могла, а потом, когда огонь начал лизать пальцы, опустила его в пепельницу и, положив щеку на стол, стала наблюдать, как будущее Бааши Абдулле превращается в пепел. На почерневшей бумаге извивались красные змейки. Папо вспомнила о сестре. Почувствовала ли Тара, что она о ней думает? Скучает ли она по Рейчел? В пепельнице угасли последние искорки. Разведчица дунула – и над столом взвилось черное облачко.

Гиллиот, Израиль

Давид Яссур отложил в сторону последний рапорт о распространении «Моны». По оценкам аналитиков, вирусом заражены не менее одиннадцати процентов мировых финансовых сетей, и он поражает другие, не менее жизненно важные структуры. Несколько авиакатастроф, аномальные транспортные проблемы, целые города без электричества – вот лишь некоторые из его последствий. Мир на пороге новой депрессии. Разработанные защитные меры дорогостоящи и требуют много времени. Каждая страна, каждая фирма должна встать на борьбу с вирусом. А задача «Моссада» – выявить тех, кто виновен в появлении этого зла. Это не может быть «Хезболла». Они ответственны за оперативную часть, но не за финансирование. Следы ведут в Саудовскую Аравию и Йемен. А кроме того – в Канаду. Агентов внедрено достаточно, но они ничего не могут сделать.

Яссур бросил взгляд на часы. Через два часа он должен быть в Иерусалиме, на встрече. Давид как раз начал собирать документы, когда раздался сильный стук в дверь и, не дожидаясь разрешения, в комнату ввалился Якоб Нахман. Он выглядел напуганным.

– Давид, это я во всем виноват!

– О чем ты?

– О том доме на окраине Хайфы, где оказался интернат.

– И?..

– Всего пять пациентов, все инвалиды. Плюс одна медсестра.

– Якоб, ты о чем?

– Одну из пациенток звали Тара Папо.

Давид вскочил со стула.

– Скажи мне, что с ней всё в порядке!