Синон - Дан Сельберг (2015)

Сёдерквист набрал номер Ханны и услышал автоответчик. Выехав на трассу Е20, он прибавил газу. В радиоприемнике симфония Листа сменилась ноктюрном до-минор Шопена. Машина миновала мрачный Аспудден и выехала на мост в направлении Стокгольма. На черную воду залива Риддарфьёрден села стайка белых гусей. Между тем дождь усилился, и Эрик включил «дворники». А потом зазвонил телефон, и он принял вызов:

– Алло.

– Где ты? – Салон заполнил низкий голос Йенса.

– Еду домой. Навещал нашего друга Ветье.

– И как он?

– Неважно. Лежит в коме. Множественные кровотечения – из ушей, изо рта… Кроме того, у всех инфицированных появляются огромные волдыри… Это ужасно. А врачи… – На въезде на Фридсхемплан Эрик сменил полосу движения. – …Врачи так же растеряны, как и тогда… с Ханной.

В трубке послышался характерный звук – как видно, Вальберг пил кофе. Сёдерквист свернул в сторону Роламбховпаркена и сменил тон на более оптимистичный:

– Хотя не все так плохо. С Ханной связалась одна лаборатория из Уппсалы… похоже, им нужны ее антитела.

– Знаю, она мне звонила. Именно об этом я и хотел с тобой поговорить.

В голосе Йенса слышалось беспокойство.

– С ними что-то не так? – спросил Эрик.

– Да нет, с ними всё в порядке. Но Ханна еще очень слаба. Кроме того… ты помнишь, как она отреагировала вчера вечером? Только слепой может думать, что она оправилась после того ада, через который ей пришлось пройти. Ханна сама сказала мне, что боится, и здесь я ее очень хорошо понимаю. Ей предстоит снова оказаться в больничной обстановке – подумай об этом. Выдержит ли она все это, причем на этот раз в качестве подопытной морской свинки?

Сёдерквист поморщился. Последний довод собеседника показался ему особенно убедительным. Он прекрасно понимал, что имеет в виду его друг. Они никогда не говорили об этом, но Эрик знал, что Йенс, так же как и он сам, возлагает на него основную часть вины за случившееся. Кроме того, его неприятно задело то, что Ханна так откровенно высказала Вальбергу свое нежелание сдавать кровь в лаборатории «Крионордик». С мужем она не стала делиться своими страхами по этому поводу. Или же он, как обычно, оказался недостаточно внимателен.

Йенс как будто угадал его мысли.

– Послушай, брат, я совсем не думаю, что ты подставил ее намеренно. Ты просто решил похвастать перед ней своим изобретением, ведь так? Кто знал, что из этого получится? Но теперь все иначе. Ты прекрасно отдаешь себе отчет, чем рискуешь. И прежде всего мы должны думать о ее здоровье. Тем более что неизвестно, поможет ли им ее кровь. Честно говоря, я в этом совсем не уверен.

Эрик покачал головой:

– Разумеется, ее здоровье – прежде всего. Но я видел и других, там, в отделении сто шестьдесят четыре. И это зрелище не для слабонервных, скажу я тебе. Если кровь Ханны может помочь хотя бы некоторым из них, я за то, чтобы попробовать.

Сёдерквист повернул на Карлавеген. Он надеялся, что Ханна окажется дома.

Йенс сразу переменил тон:

– С лабораторией тоже не все так гладко, откровенно говоря. Я тут копал по своей, журналистской части…

– И?..

Послышался звук, будто Вальберг листал бумаги.

– Дело в том, что этот «Крионордик»… частное предприятие. Разумеется, имеется фонд… за ним третий АР и промышленный капитал… там не менее…

Эрик свернул на Банергатан. Похоже, света не было ни в одном окне.

– Короче… – перебил он Йенса. – Что ты хочешь этим сказать?

– Частная лаборатория имеет дело с самым опасным на сегодняшний день вирусом. По-моему, это достаточное основание, чтобы быть с ними настороже.

Сёдерквист запер машину и поспешил на лестницу. Вскоре он, все так же прижимая к уху мобильник, отпирал дверь.

– Согласен. Но с этим фондом и всем остальным, надеюсь, всё в порядке?

– Именно о нем и речь.

Эрик вошел в темную прихожую. Квартира была пуста.