Ее секрет - Наташа Лестер (2017)

– Я уезжаю в мае, – сказала Джоан. – Пит уезжает раньше, но я сказала ему, что останусь здесь до тех пор, пока лагерь не будет расформирован. И ты должна поехать в Нью-Йорк вместе со мной. Для нас этот город – самое подходящее место, полное смеха и приятных впечатлений. Там легко можно найти работу. А еще я совершенно уверена в том, что тамошние люди придерживаются куда более широких взглядов, нежели здешние обитатели.

– Это же так далеко, – с грустью заметила Лео и умолкла. – Это же так далеко, – медленно повторила она. – Хотя, наверное, было бы неплохо уехать в такую даль.

– Да, это может быть мудрым решением, – согласился мистер Бэнкс.

Нью-Йорк. Отважится ли она отправиться туда на самом деле? Ее ведь более ничто не удерживало ни в Саттон-Вени, ни даже в Англии.

– Я обещаю подумать об этом, – сказала она.

Джоан крепко стиснула ее руку. Мистер Бэнкс ласково пожал другую. И, сидя вместе с ними на полу отцовской аптеки, Лео вдруг ощутила себя маленькой девочкой, делающей свой первый шаг, который уводил ее от прошлого и скорби. Шаг в будущее. При мысли о том, что она готова шагнуть в неизвестное, по телу ее пробежала дрожь возбуждения и страха.

* * *

Две недели спустя Лео выстроила в витрине аптеки пирамиду из маленьких горшочков, а спереди прислонила к ней табличку с надписью «Губная помада и краска для ресниц для прекрасных дам». Она улыбалась. Приготовление помады доставляло ей куда больше удовольствия, нежели смешивание порошка для прорезывания зубов у младенцев. Именно этим она хотела бы заниматься в будущем. И теперь оставалось ответить только на один вопрос: где она станет воплощать в жизнь свою давнюю мечту?

Ее косметические нововведения были встречены гробовым молчанием. В течение следующих трех дней порог ее аптеки переступили всего несколько покупателей, причем подвигла их на это лишь крайняя необходимость. Горшочки оставались в неприкосновенности и вызвали интерес лишь у нескольких медицинских сестер, все еще остающихся в военном лагере. Деревенские же жители лишь украдкой поглядывали на витрину, но потом поспешно отводили глаза да перешептывались с теми, кто оказывался рядом, осуждающе качая головами. Хотя она и ожидала чего-то подобного, такое отношение уязвляло ее куда сильнее, чем она была готова признать. Весь труд и любовь, которые она вложила в каждую баночку, оказались никому не нужны. Их сторонились и избегали, как чумы. Нет, хуже: их презирали.

– Видел бы твой отец, что ты наделала. – Миссис Ходжкинс заполнила собой дверной проем, после чего окинула презрительным взглядом витрину и Лео.

Лео посмотрела на одну из законодательниц общественного мнения викторианских матрон Саттон-Вени и поняла, что ни за что на свете не согласится стать похожей на нее. Как и жить в будущем, сообразуясь с правилами прошлого.

– Завтра тебе следует прийти на мессу, – заявила миссис Ходжкинс. – Поговорить с отцом Лоуренсом.

Лео улыбнулась. Не из чувства благодарности, а потому, что миссис Ходжкинс пробудила в ней способность принимать решения самостоятельно.

– Нет, благодарю вас. Полагаю, мой отец гордился бы мною.

Выпроводив миссис Ходжкинс, она заперла аптеку и зашагала прочь, выпрямив спину и расправив плечи. Уверенность в собственной правоте крепла в ней с каждым шагом, и вскоре она не выдержала и сорвалась на бег. Она пробежала через всю деревню, миновала убогие солдатские бараки, похожие на детские постройки из игрушечных кубиков, и оказалась в самом конце Госпитального проулка.

– Я еду! – выкрикнула она, едва увидев Джоан. – Я еду с тобой в Нью-Йорк.

– Ох, Лео… – Джоан положила локти на стол на посту медицинской сестры и покачала головой. – Пит обманул меня. Он везет с собой в Нью-Йорк другую девушку. Не меня. А я, скорее всего, вернусь в Сидней после того, как закончу свои дела здесь.

Лео крепко обняла подругу.

– О нет! С тобой все в порядке?

Джоан устало кивнула.