Мои дорогие девочки - Эмма Берсталл (2013)

Когда машина тронулась, Виктория посмотрела на сына в зеркальце заднего вида: он колебался всего мгновение, а потом повернулся к дороге спиной и твердым шагом направился к двери. Отъехав на достаточное расстояние, Виктория вынуждена была остановиться на обочине, чтобы вытереть глаза и высморкаться. Но в целом она чувствовала себя отлично.

Ее сотовый телефон лежал на пассажирском сиденье, на экране светилось сообщение от Оливера. Открыв его, она прочитала: «Не грусти! Он вернется через пару месяцев с полной сумкой грязного белья». Виктория улыбнулась. Оливер прав. Интересно, что бы сказал сейчас Лео? Она точно знала, что он не сидел бы рядом с ней. Скорее всего находился бы где-нибудь за границей или вместе с Мэдди… или с Кэт. Максимум, что Лео мог бы сделать – позвонил бы и дал немного наличных денег.

Виктория нашла старое сообщение от Мэдди после исчезновения Ральфа и вздрогнула, вспомнив, как сильно тогда волновалась. Она написала ответ: «Только что оставила Ральфа и его вещи в университете. С ним все будет хорошо. С наилучшими пожеланиями, Виктория». Взглянув в зеркало, чтобы проверить макияж и волосы, она решила, что выглядит не только хорошо, но и привлекательно. Виктория подкрасила губы, что было глупо, но помогло ей почувствовать себя лучше и собраться с мыслями. Конечно, им с Ральфом пришлось нелегко, но они достигли успеха сами, без помощи Лео, и она гордилась собой и сыном. В общем, Виктория чувствовала себя замечательно.

Она потянулась в бардачок за диском и, поставив в проигрыватель запись Первого концерта для виолончели Шостаковича в исполнении Ростроповича, наслаждалась чудесной музыкой всю дорогу до дома.

Мэдди перечитала сообщение от Виктории и улыбнулась, представив Ральфа и кучу вещей. Она готова была спорить, что его комната сейчас выглядит так, будто в ней взорвалась бомба. Потом вспомнила, как сама нервничала в первый день в университете и как быстро освоилась и завела друзей. Ей бы хотелось позвонить ему сейчас и пожелать удачи. Но она положила телефон и пошла в кухню, чтобы сделать себе чашку чая.

Вернувшись к компьютеру, Мэдди нахмурилась. Как быть с Кэт? Она пришла на работу рано, с красными глазами. Когда рассказывала Мэдди о том, что случилось, ее била дрожь.

– Я поступила ужасно… Сделала самую страшную вещь в своей жизни! – сказала Кэт, шагая по комнате и заламывая пальцы. Сидеть спокойно она не могла. – Не понимаю, зачем я это сделала? Будто отрубила и сожгла свою руку или ногу.

Кэт не спала всю ночь и говорила сбивчиво, поэтому Мэдди убедила ее выпить снотворное и уложила в кровать Фиби, где та проспала весь день. С тех пор она оставалась у Мэдди.

Мэдди старалась помочь, но Кэт по-прежнему находилась в ужасном состоянии, и надо было что-то предпринять. Проблема заключалась в том, что Мэдди сомневалась, справится ли она своими силами. Ей нужен кто-то, кто знал о Кэт и ее прошлом достаточно много и мог бы дать дельный совет. Желательно, чтобы этот человек был консультантом.

Она допила чай и позвонила Виктории, надеясь, что та уже дома.

– Я только что вошла. – Голос Виктории звучал озабоченно. – Ты можешь привезти ее ко мне?

Мэдди быстро оценила ситуацию и ответила:

– Со мной сейчас Фиби. Мне не с кем ее оставить.

Виктория немного помолчала.

– Все в порядке, – наконец сказала она, глубоко вздохнув. – Бери ее с собой. Думаю, им с Саломеей пора познакомиться. Они могут поиграть вместе, пока мы втроем поговорим.

Виктория провела их в свою просторную квадратную гостиную в передней части дома. Две маленькие, почти одинаковые девочки-блондинки с любопытством разглядывали друг друга. Грустная и издерганная Кэт села, сгорбившись, на диван рядом с Мэдди.

– Мамочка? – Фиби запрыгнула на колени к матери и что-то прошептала ей на ухо.

– Не сейчас, – ответила она, качая головой.

– Почему бы тебе не пойти наверх и не показать Фиби игрушки? – предложила Виктория дочери.