Любовь и война. Великая сага. Книга 2 - Джон Джейкс (1984)

– Еще какой! – ответил он, садясь на стул.

– Джордж, мне действительно хочется знать. – (Он лишь устало пожал плечами.) – Ну хорошо, а само собрание? Как оно прошло?

– Как и ожидалось. – (Одна из служанок поставила перед Джорджем тарелку черепашьего супа.) – Осудили бунтовщиков на вечные муки, помахали флагом несколько сот раз, а потом тот политик из Бетлехема объявил о наборе добровольцев. Записалось восемь человек.

Несколько ложек супа помогли Джорджу наконец расслабиться и снова настроиться на пусть и замкнутую, но такую привычную и уютную атмосферу дома. Столовая была ярко освещена чуть мерцающими газовыми рожками, висевшими на стенах, оклеенных серебристо-серыми обоями с цветочным рисунком. Поднося ложку ко рту, Джордж посмотрел на Констанцию. Как же ему все-таки повезло! Ее сливочно-белая кожа была по-прежнему свежей, а глаза сохранили ту же удивительную синеву, которая пленила его еще в день их первой встречи на балу в Корпус-Кристи, организованном армейскими офицерами, застрявшими там по пути в Мексику. А после войны он привез ее в Лихай-Стейшн и женился на ней.

Констанция была на два дюйма выше супруга, и Джордж всегда считал это неким символом, чтобы быть достойным ее. И хотя Стэнли однажды с высокомерным видом заявил, что католическая вера Констанции непременно разрушит их брак, его предсказания не сбылись. Воспитание детей, нежные ласки и пережитые вместе трудности лишь укрепили их любовь, и они по-прежнему так же страстно желали друг друга, как и в первые годы их супружества.

Патриция копалась в тарелке, тыча вилкой в тушеную рыбу, словно та была виновата в том, что девочке не удалось получить яйцо для охлаждения рук.

– А как ваша фабрика? Много сегодня выпустила чехлов для фуражек? – поинтересовался Джордж, обращаясь скорее к Бретт, чем к кому-либо еще.

Бретт сидела слева от него. Она выглядела усталой, смотрела в стол и на его вопрос не ответила.

– Довольно много, да, – сказала Констанция, одновременно быстро поднимая левую руку, чтобы щелкнуть средним пальцем Патрицию по уху, после чего девочка сразу прекратила терзать рыбу.

Ужин подходил к концу. Бретт продолжала молчать. После того как Джордж, по обыкновению, разрешил детям встать из-за стола, он обменялся парой слов с женой, а потом последовал за Бретт в библиотеку и, прежде чем заговорить, плотно закрыл за собой дверь.

– Я слышал о том, что случилось сегодня.

Бретт посмотрела на него измученным взглядом:

– Я надеялась, ты не узнаешь.

– Это ведь маленький город. А ты, к сожалению, привлекаешь к себе очень много внимания.

Бретт вздохнула, рассеянно разглаживая лежащий на коленях номер «Леслис» – «Иллюстрированной газеты Фрэнка Лесли». Пока она собиралась с духом, чтобы ответить, Джордж раскуривал одну из своих самых крепких темно-коричневых сигар.

– Наверное, с моей стороны было глупо думать, что это останется в тайне.

– Особенно после того, как Фессендена и его кузена арестовали за нападение на тебя.

– И кто на них заявил?

– Пинкни Герберт. Так что, как видишь, у тебя все-таки есть друзья в Лихай-Стейшн.

Сообщив Бретт, что уже отдал приказ об увольнении обоих хулиганов со своего завода, Джордж мягко продолжил:

– Просто не могу передать, как меня взбесила и расстроила вся эта история. Мы с Констанцией очень тревожимся за тебя, ты ведь член нашей семьи. Мы понимаем, как трудно тебе быть так далеко от дома, да еще в разлуке с мужем…

Это стало последней каплей. Бретт вскочила, уронив газету, и бросилась к Джорджу, как дочь бросается к отцу в поисках утешения.

– Я так скучаю, так скучаю по Билли… – проговорила она, обнимая отца, – мне просто стыдно сказать насколько…

– Да и не надо. – Джордж погладил ее по спине. – Не говори.

– Жду не дождусь, когда мы наконец увидимся и я поеду с ним на его новое место службы. Ведь говорят, эта война не продлится дольше трех месяцев…