В смертельном бою. Воспоминания командира противотанкового расчета. 1941-1945 - Готтлоб Бидерман (2005)

Внезапно вокруг нас засвистели рикошетом отлетевшие сюда пули, и мы бросились в дорожные колеи, ища укрытия.

– В укрытие! – скомандовал капитан артиллерии Гартман.

При нарастающем грохоте орудий всех калибров мы видели, как он жестикулирует вытянутыми руками и как шевелятся его губы. Его команды потонули в грохочущей пальбе орудий. Наконец-то этот миг наступил. Теперь была наша очередь встретить врага лицом к лицу. Несмотря на терзающий нас страх, мы встретили неизбежное с огромным облегчением. Это служило показателем того, как с начала похода изменились наши приоритеты.

Орудийные расчеты приступили к работе автоматически, точно так же, как многократно проделывали это и раньше на учениях. Номера первый и второй расчехлили орудие, заблокировали колеса. Номера третий и четвертый раздвинули передки орудия далеко друг от друга, а наводчик тем временем устанавливал и настраивал прицел, опуская ствол и приводя его в горизонтальное положение. Заряжающий открыл затвор с казенной части, а номера расчета сняли с повозки ящики с боеприпасами. Одним движением первый снаряд с лязгом вошел в открытый казенник ствола, точно встал на свое место, и затвор был закрыт. Орудие было готово вести огонь.

Гартман стоял на коленях возле орудия и смотрел в бинокль. Он руководил действиями наводчика будто бы по учебнику:

– Правая сторона изгороди… прицел четыреста… пулеметное гнездо. Огонь!

Он искусно отдавал команды, и в ответ на них из ствола один за другим, с промежутком в несколько секунд, вылетали снаряды.

Нам было видно, как пехотный взвод 5-й роты был вынужден залечь в неглубокой низине под сильным пулеметным огнем противника. При огневой поддержке ПТО – наши снаряды теперь разрывались непосредственно в расположении вражеских позиций – взвод медленно продвигался вперед. Было хорошо видно тяжело нагруженных снаряжением пехотинцев, медленно наступавших по пшеничному полю. Тонкие струйки дыма показывали, где сухая трава была зажжена трассирующими пулями.

Второе ПТО с расстояния примерно 600 метров вело огонь по колхозу в Клейн-Каргарлыке, который, по донесениям, был занят советскими артиллерийскими наблюдателями. Загорелись колхозные хаты с соломенными крышами; от них в чистое небо повалил густой черный дым.

Мы получили приказ сменить дислокацию и двинулись вперед к перекрестку дорог, в том же направлении, где виднелись горящие дома. Сквозь разрывы падающих минометных снарядов и треск пулеметов мы почувствовали, как из наших пересохших глоток вырываются радостные восклицания при виде русских, оставляющих свои позиции. Когда они попытались спастись бегством с территории колхоза, наши пулеметчики усилили огонь, и вновь скорострельные «МГ-34» («шпандеу») посылали потоки одетых в медную оболочку пуль в скопления убегающих фигур защитно-коричневого цвета. Справа от нас появились первые пленные с поднятыми руками и широко открытыми от страха глазами. С них быстро сняли каски и боевое снаряжение, и они инстинктивно, сцепив руки за головой, поспешили уйти в сторону нашего тыла.

Когда наша гусеничная машина меняла позицию, отлетело одно из звеньев гусеницы. «Шенилетт», описав полукруг, очень не вовремя замер, беспомощно застряв на открытом месте на виду у противника. Водитель с помощником выскочили из машины и стали предпринимать отчаянные попытки провести ремонт, а мы отцепили орудие и впряглись в буксировочные лямки, чтобы тащить его вперед. ПТО № 1, числившееся за нашей ротой, оставило нас позади себя и, подпрыгивая на ухабах дороги, двигалось вперед в направлении звуков стрельбы.