Крик дьявола - Уилбур Смит (1968)

– А немцы подгонят туда боевой корабль уже через неделю. У них в Дар-эс-Саламе под парами стоит «Блюхер» – крейсер с девятидюймовыми пушками.

– Мы будем под защитой британского флага. Они не посмеют напасть на нас в открытую. Особенно учитывая, в каких отношениях сейчас находятся Англия и Германия.

– Мистер О’Флинн, я почему-то всегда считал, что вы являетесь гражданином Соединенных Штатов Америки.

– И вы не ошибались. – Тут Флинн несколько приосанился.

– А на дау вам нужен капитан-британец, – задумчиво произнес эль-Кеб, машинально поглаживая бороденку.

– Господи, Кебби, неужели вы решили, что я настолько глуп, что сам брошусь управлять этим корытом?! – обиженно возмутился Флинн. – Я подыщу кого-нибудь другого и предоставлю ему гордо проплыть мимо имперского флота Германии. А сам появлюсь с территории португальского Мозамбика, а потом тем же путем и удалюсь.

– Простите, – улыбнулся эль-Кеб, – я вас недооценил. – Он быстро встал. Впечатление от украшенного драгоценными камнями кинжала, болтавшегося у него на поясе, несколько портила давно не стиранная белая рубаха до пят. – Мистер О’Флинн, кажется, у меня есть для вас подходящий человек на должность капитана дау. Но прежде необходимо несколько изменить его финансовое положение, чтобы он охотнее согласился на предложенную работу.

2

Кожаный кошелек с золотыми соверенами был для Себастьяна Олдсмита тем самым основополагающим моментом, на котором зиждилось его не совсем безмятежное существование. Он был подарен ему отцом, когда Себастьян объявил всей семье о своем намерении плыть в Австралию, чтобы разбогатеть на торговле шерстью. Его присутствие успокаивало Себастьяна на протяжении долгого пути от Ливерпуля до самого мыса Доброй Надежды, где капитан бесцеремонно высадил его, после того как у Себастьяна «случилась накладка» в отношениях с дочерью некоего джентльмена, направлявшегося в Сидней для вступления в должность губернатора Нового Южного Уэльса.

Он пронес неуклонно таявшие соверены через все поджидавшие его злоключения до самого Занзибара, где, очнувшись как-то в убогой душной комнатенке от полубредового сна, вдруг обнаружил, что кожаный кошелек вместе со всем своим содержимым исчез, равно как и написанные отцом рекомендательные письма, адресованные неким известным коммерсантам в Сиднее.

Догадываясь, что эти письма вряд ли могли бы представлять в Занзибаре большую ценность, Себастьян сидел в замешательстве на краю кровати и пытался воспроизвести события, так сильно сбившие его с намеченного курса. От напряженного мыслительного процесса он мучительно морщил лоб – высокий интеллигентный лоб философа, на который ниспадали локоны густых черных волос. У Себастьяна были темно-карие глаза, длинный прямой нос, волевой подбородок и чувственный рот. В свои двадцать два года он выглядел эдаким оксфордским преподавателем, что лишний раз доказывало, насколько обманчивой могла оказаться внешность. Те, кто успел познакомиться с ним достаточно хорошо, удивились бы, узнав, что при намерении попасть в Австралию ему в осуществлении своих планов удалось продвинуться аж до самого Занзибара.

Оставив тягостное умственное занятие, от которого у него уже начала побаливать голова, Себастьян встал с кровати и, путаясь в длинной ночной рубашке, принялся тщательнейшим образом осматривать свой гостиничный номер. Когда он накануне вечером ложился спать, кошелек был у него под матрацем. Несмотря на это, Себастьян не поленился даже заглянуть в кувшин, предварительно вылив из него воду. Он открыл чемодан и перетряхнул все свои рубашки, заглянул под кровать, под кокосовый коврик и отчаялся лишь после того, как проверил все дыры в гнилых половицах.