Истории жизни (сборник) - Анна Гавальда (2012)

Anna Gavalda

JE L’AIMAIS

JE VOUDRAIS QUE QUELQU’UN M’ATTENDE QUELQUE PART

L’ECHAPPEE BELLE

Перевод с французского Елены Клоковой («Я ее любил. Я его любила», «Мне бы хотелось, чтобы меня кто-нибудь где-нибудь ждал…»), Нины Хотинской («Мне бы хотелось, чтобы меня кто-нибудь где-нибудь ждал…»), Ирины Волевич («Луис Мариано, или Глоток свободы (с последствиями)»)

Печатается с разрешения издательства Editions Le Dilettante и литературного агентства Anastasia Lester

© Editions Le Dilettante, Paris, 1999, 2002, 2012

© Клокова Е., перевод, 2006, 2009

© Хотинская Н., перевод, 2009

© Волевич И., перевод, 2012

© ООО «Издательство АСТ», издание на русском языке, 2018

* * *

Я ее любил. Я его любила

Посвящается Констанс

*****

– Что ты сказал?

– Говорю, что немедленно их увезу. Им будет полезно ненадолго уехать…

– Но не сейчас же? – спросила моя свекровь.

– Прямо сейчас.

– Как? Ты же не собираешься…

– Именно что собираюсь.

– Да что все это значит, в конце-то концов? Сейчас почти одиннадцать! Пьер!..

– Сюзанна, я разговариваю с Хлоей. Хлоя, выслушай меня: я хочу увезти вас подальше отсюда. Ты не против?

– …

– Полагаешь, это неудачная идея?

– Не знаю.

– Иди собирай вещи. Мы уезжаем, как только ты будешь готова.

– Я не хочу возвращаться к себе.

– Ну и не надо. Разберемся на месте.

– Но вы не…

– Хлоя, Хлоя, пожалуйста, доверься мне.

Свекровь не сдавалась:

– Что за безумие? Не станете же вы будить малышек, в такое-то время! В доме не топлено! Там ничего нет! Туда нельзя везти детей! Они…

Он встал.

* * *

Марион спит на детском сиденье, держа пальчик во рту. Рядом с ней, свернувшись калачиком, спит Люси.

Я смотрю на свекра. Он сидит прямо. Его руки крепко держат руль. Он не произнес ни слова с тех пор, как мы выехали. Время от времени фары встречных машин высвечивают его профиль.

Мне кажется, он так же несчастен, как и я. А еще он очень устал. И разочарован.

Он чувствует мой взгляд:

– Почему не спишь? Ты должна поспать, слышишь? Тебе надо опустить спинку и постараться заснуть. Нам еще ехать и ехать…

– Не могу, – отвечаю я, – вас сторожу.

Он улыбается в ответ. Если это можно назвать улыбкой.

– Да нет… часовой сегодня я.

И мы возвращаемся каждый к своим мыслям. И я плачу, прикрыв лицо руками.

*****

Мы остановились у заправки. Я пользуюсь его отсутствием, чтобы проверить сотовый.

Ни одного сообщения.

Естественно.

Какая же я дура.

Дура…

Включаю радио и тут же выключаю.

Он возвращается.

– Будешь выходить? Хочешь чего-нибудь?

Я киваю.

Ошибаюсь кнопкой, стаканчик наполняется какой-то тошнотворной жижей, и я отправляю его в урну.

В магазинчике покупаю памперсы для Люси и зубную щетку для себя.

Он не трогается с места, пока я наконец не соглашаюсь опустить спинку сиденья.

* * *

Я открыла глаза, когда он заглушил двигатель.

– Не суетись. Побудь с малышками здесь, пока в машине еще тепло. Я пойду в дом, включу обогреватели в вашей спальне, а потом вернусь за вами.

Снова вопрошаю свой телефон.

В четыре-то утра…

Какая же я дура!

*****

Не могу уснуть.

Вместе с детьми лежу в кровати бабушки Адриана. Кровать ужасно скрипит. Когда-то она была нашей.

Занимаясь любовью, мы изо всех сил старались ее не раскачивать.

Весь дом был в курсе, стоило нам только пошевелить рукой или ногой. Помню намеки Кристин за столом, когда мы спустились вниз в первое утро. Никогда не забуду, как мы краснели, не поднимая глаз от своих тарелок и держась за руки под столом.