Джек Ричер, или Вечерняя школа - Ли Чайлд (2016)

Очевидно, немецкую иммиграционную службу заранее предупредили об их прилете, потому что, как только Нигли протянула свой паспорт, пограничник в будке сделал знак, и крупный толстый мужчина поднялся с жесткого стула в соседнем зале, чтобы их поприветствовать. Он сказал, что его зовут Гризман, и добавил, что узнал имена Нигли и Ричера, которые записал патрульный, когда опрашивал их на улице. Они тогда назвались туристами. Но полицейский сказал, что они были не слишком похожи на обычных туристов. И теперь он понимает, что тот имел в виду. Потом Гризман добавил, что будет счастлив помочь им любыми доступными ему способами. Свидетель уже ждет их в отделении полиции и полон энтузиазма и желания сотрудничать. Ему сказали, что с ним собираются проконсультироваться по вопросу национальной безопасности. На работе он получил выходной, оплаченный, поскольку он выполняет свой гражданский долг. Гризман добавил, что свидетель не говорит по-английски и на беседе будет присутствовать переводчик. И, да, в Германии принято показывать свидетелю фотографии потенциальных подозреваемых.

Полицейский «Мерседес», на котором приехал Гризман, стоял в месте, запрещенном для парковки; они забрались в него и тут же отъехали от тротуара. Сиденье просело под весом Гризмана, который был невероятно крупным мужчиной. На дюйм выше Ричера и на пятьдесят фунтов тяжелее. В два раза больше, чем весила Нигли. Но в основном это был жир, так что он не представлял ни малейшей опасности ни для кого, кроме себя самого.

– Вчера вечером по телефону вы сообщили, что свидетель безумен, – сказал Ричер.

– Не в прямом смысле, разумеется, – ответил Гризман. – Он помешан на определенных вещах, но не более того. Вне всякого сомнения, страдает расизмом и ксенофобией, усиленными иррациональными страхами. Но в остальном вполне нормален.

– Вы бы поверили его показаниям в суде?

– Конечно.

– А как насчет судьи и присяжных?

– Конечно, – повторил Гризман. – В обычной жизни он ведет себя вполне адекватно. В конце концов, он же работает в городской службе, как и я.

Полицейское управление, куда они приехали, оказалось лучшим в Гамбурге. Оно занимало большое, новое, ультрасовременное здание. Интегрированное. С собственными лабораториями. На тропинках на каждом углу стоял лес указателей, направлявших посетителей в тот или иной отдел. В общем, сложный комплекс, больше похожий на городскую больницу или университет. Гризман заехал на служебную парковку, и они выбрались наружу. Нигли несла свою сумку, Ричер – свою. Они последовали за Гризманом в здание, поворачивали направо, налево, стараясь не отставать, по широким чистым коридорам в комнату для допросов с окошком из армированного стекла в двери.

Войдя внутрь, они увидели мужчину, сидящего за столом, на котором стояли кофе и тарелка с булочками и было полно крошек. Взглянув на него, Ричер предположил, что ему около сорока – серый костюм, возможно, из полиэстера, жалкие седые волосы, смазанные маслом и облепившие череп, очки в стальной оправе, бесцветные глаза за стеклами и бледная кожа. Единственным ярким пятном был галстук, желто-оранжевый, широкий и короткий, похожий на рыбину, свисающую с шеи.

– Его зовут Гельмут Клопп. Он из Восточной Германии. Приехал после объединения, как и многие другие, в надежде получить работу, – сообщил Гризман.

Ричер продолжал рассматривать мужчину, размышляя о том, что, возможно, они зря потратят с ним время, – а может быть, перед ним спаситель вселенной. Гризман даже не попытался войти в комнату, вместо этого он сдвинул манжет и взглянул на часы. И тут из-за угла появилась женщина, которая направилась прямо к ним. Гризман увидел ее и с довольным видом вернул манжет на место. Минута в минуту. Знаменитая немецкая точность.

– Наш переводчик, – сказал он.