Джек Ричер, или Вечерняя школа - Ли Чайлд (2016)

В Гамбурге спускалась ночь, и иранец вышел на улицу. Вечерняя прогулка с газетой, засунутой под мышку. Тут и там в лавках и офисах, ювелирных и продуктовых магазинах, химчистках и страховых компаниях зажигались огни. Яркий, чистый, холодный, белый свет. Но не резкий, а мягкая разновидность неона. Более европейский. Окна булочных и кондитерских оставались темными, рабочий день там уже закончился. Янтарные приглушенные огни отмечали рестораны и бары, манили войти внутрь, обещая посетителям дружелюбный полумрак, царящий в стенах, обшитых дубовыми панелями. По проезжей части мчался поток машин, и все детали залитого сиянием вечера отражались на их гладко отполированных боках, а включенные фары, неестественно голубые, беспокойно метались, ощупывая дорогу впереди.

Иранец дошел до крошечного сквера, сел на скамейку и, откинувшись на спинку, положил руки на ручки. Мимо проносились машины, пешеходов не было. Он сидел и смотрел прямо перед собой.

Он ждал.

Потом неспешно встал, положил газету в урну, как сознательный гражданин, покинул сквер и медленно зашагал назад той же дорогой, которой пришел.

Через тридцать секунд из тени появился глава отдела ЦРУ, который перешел на другую сторону улицы. Не теряя времени, он сразу направился к урне, достал газету, засунул ее под мышку и зашагал прочь.

Через полчаса он уже звонил из американского консульства в Маклин, что в штате Вирджиния.

Глава

10

На его звонок ответил Вандербильт, который позвал к телефону Уайта. Тот стал слушать, и его глаза исполнили весь свой репертуар – сначала надолго прищурились, потом коротко остановились в одной точке, снова прищурились, взглянули налево, затем направо. Уайт молчал и делал записи на листке бумаги. «Две отдельные темы, – подумал Ричер. – Два заголовка. Два столбика, написанные аккуратным почерком».

Наконец Уайт повесил трубку и сказал:

– Две новости. Иранец попросил о встрече. Полчаса назад он оставил сообщение, спрятанное в газете. Кое-что из его сведений можно назвать гипотетическими. Это, скорее, культурологический анализ. Почти эссе. Он говорит, что саудовец, знакомый с курьером, очень возбужден. Как будто должно произойти что-то очень важное. Более значительное, чем он мог себе представить. И, вне всякого сомнения, это связано с сотней миллионов долларов. Словно они добрались до какого-то места, куда даже не надеялись попасть. Иранец подчеркнул, что он не знает никаких определенных подробностей, но и у саудовца их тоже нет. Тут дело в вере. У всех такое ощущение, будто началась новая игра. Он говорит, что саудовец постоянно улыбается, словно перед ним раскинулась Святая земля.

– А вторая новость? – спросил Ричер.

– Наше консульство получило стандартный отчет от каких-то низших чинов гамбургской полиции касательно американца, который встречался в баре с арабом. Странное дело. Если не считать того, что время и день как раз те, которые нас интересуют. Так что, вполне возможно, есть свидетель первого разговора нашего американца с курьером.

* * *

Уайт снова позвонил в консульство и получил местные номера телефонов, включая два номера человека, отправившего отчет, который, судя по всему, был крупным толстым типом по имени Гризман и возглавлял отдел расследований. В консульстве его хорошо знали. Рабочий день в Гамбурге давно закончился, но он все еще сидел за письменным столом в своем офисе и сразу снял трубку. Уайт включил громкую связь и спросил про полицейский отчет. Ричер услышал, как Гризман принялся перебирать бумаги – видимо, не смог сразу вспомнить, о чем речь, – потом нашел нужную. Странная встреча. Араб в баре.

И он отправил отчет в американское консульство.

В надежде получить бонусные очки.

– Чем я могу вам помочь? – очень вежливо по-английски спросил шеф отдела расследований. Совсем как консьерж в отеле.