Империя тишины - Кристофер Руоккио (2018)

– Хорошо бы мне тоже разрешили слетать, – сказал Криспин. – Я никогда еще не был на орбите.

Ничего не ответив, я прикрыл глаза рукой и разглядел струю пламени из тормозного двигателя спешившего к нам шаттла. Вокруг посадочной полосы суетились техники в ливреях дома Кефалосов, подготавливая все необходимое к приему корабля. Тридцать имперских легионеров в безупречно сверкающих белых доспехах, безликие и безглазые в своих закрытых шлемах, приняли строевую стойку с ружьями в руках вместе с теми гоплитами, что сопровождали нас при отлете из Мейдуа.

Шаттл развернулся на вектор подхода. Направленные вверх сопла системы ориентации помогали гасящему полю снижать скорость. Корабль больше напоминал лезвие ножа, чем того стервятника, что примчал сюда нас с Криспином. Корпус из черного адаманта, длиной в двадцать метров, соединенный с титановым шасси, способен был выдержать попадание микрометеорита даже без помощи установленных на носу и на корме защитных излучателей, чьи выгнутые параболические зеркала сверкали на солнце, подобно ртути.

Нижняя часть обшивки все еще была раскалена от трения в плотных слоях атмосферы, когда шаттл сел на посадочную полосу, весь укутанный клубами дыма, словно жуткий дракон. Подбежавшие техники принялись охлаждать металл, распыляя аэрозоль, и вся громадина зашипела, как змеиный выводок. Опустился трап, и в какое-то ужасное мгновение мне показалось, что я вижу широкоплечую фигуру отца, тяжело ступающего по ступенькам, а значит, все пропало и тщательно разработанный матерью план вместе с самопожертвованием Гибсона – и припрятанными мной деньгами – окажется бесполезен.

Но это был всего лишь Тор Алкуин с бритой головой и смуглой кожей, его длинная мантия развевалась за плечами, словно флаг посольства. Сэр Робан, почти такой же смуглый, спустился следом за ним, без доспехов, одетый в полупарадный черный камзол. Меч из высшей материи свободно свисал с его пояса-щита. Гости моей прощальной вечеринки. Последними спустились трое мелких чиновников в сопровождении старшего пилота… и Киры. Лейтенант казалась лишней в этой компании, будучи лет на десять, а то и пятнадцать моложе всех остальных. Мне оставалось лишь удивляться этому несчастливому совпадению, в результате которого из всей команды пилотов для этого полета выбрали именно ее. Я почти поверил в то, что бог существует и что он ненавидит меня.

Молодой схоласт и чиновники низко поклонились. Робан отсалютовал, прижав кулак к груди, офицеры последовали его примеру.

– Это большая честь для меня, лорд Адриан, – елейным тоном проговорил Алкуин, – сопровождать вас в вашем отлете с Делоса.

Я наклонил голову и бросил быстрый взгляд на Киру, стоявшую позади всех, но сразу отвернулся, моля небеса о том, чтобы не покраснеть.

Воодушевленный планом матери и отсутствием отца, я ответил:

– Для меня было бы еще большей честью, советник, если бы к нам присоединился Гибсон.

Если я и ожидал от схоласта какой-то реакции, то был разочарован. Темное лицо Алкуина осталось таким же бесстрастным, а глаза – спокойными и тусклыми, как агаты. Другие гости выдали свое состояние, беспокойно переминаясь с ноги на ногу. Тлеющие в глубине моей души угли разгорелись в пламя гнева на этого человека, – эту живую счетную машину, – который вообще ничего не почувствовал, когда с его собратом так жестоко обошелся тот, кому они оба верно служили. Алкуин должен был знать об этой истории, должен был понимать, что с Гибсоном поступили несправедливо.

Но его это не взволновало – не могло взволновать. Смятение было для него чуждым понятием, таким же инородным, как сьельсины с их похожими на муравейники кораблями-мирами. Как расы колонов, порабощенных на своих родных планетах. Или даже как темные боги, чей тихий шепот слышится по ночам.

Он лишь произнес:

– Предательство Гибсона крайне огорчило всех нас.

– Адриан! – воскликнул Робан, шагнув вперед и протянув мне ладонь. – Рад повидаться перед вашим отлетом.