Морской волчонок - Майн Рид (1859)

Долго оставался я недвижим, рассматривая чаек, потом решил наконец пристать к островку – конечной цели моей экспедиции. Чайки подпустили меня совсем близко, не покидая своих мест, – по-видимому, они совсем не боялись моего присутствия; потом они полетели прямо над моей головой, причем так низко, что я мог бы достать до них веслом.

Одна из них, казавшаяся мне самой крупной изо всей стаи, – наверное, потому, что она более всех была на виду, – все время оставалась на верхушке вехи. Она первой пустилась в путь, испуская резкий крик, как бы приглашая товарищей следовать за собой. Был ли это вожак стаи или только часовой? Этого я не знаю, но мне была знакома эта тактика, поскольку я видел ворон, проделывавших то же самое, прежде чем напасть на поле, засаженное бобами и картофелем.

Исчезновение птиц меня огорчило; море показалось мне темнее, что было вполне естественно: вместо белых перьев чаек, так радовавших мой взор, передо мной был только уединенный утес, покрытый обломками камней, таких же черных, как если бы их вымазали дегтем. Моя тревога имела еще и другую причину: поднялся легкий ветерок, в то время как набежавшее облако закрыло собой солнечный диск, и море, до сих пор такое спокойное и прозрачное, стало вдруг сероватым; по нему побежали волны. В таких условиях каменный риф уже казался мне не столь заманчивым; но я же приехал, чтобы его осмотреть, поэтому я греб до тех пор, пока киль гички не ударился об утесы. Здесь я поставил лодку в безопасное место в маленькой бухточке, а сам, выпрыгнув на землю, направился к вехе, которую в продолжение стольких лет видел только издалека и с которой теперь страстно желал познакомиться поближе.

Глава VII

Морской еж

Вскоре я уже стоял около вехи и своими собственными руками трогал так интересовавший меня буек – с такой же гордостью, как если бы он стоял на самом Северном полюсе. Больше всего меня удивили размеры вехи. Издалека, с берега, веха казалась мне не толще рукоятки вил или кирки, а укрепленный на ее верху шар – не больше крупной репы. И вдруг, к моему удивлению, оказалось, что веха куда толще моего бедра, а шар гораздо больше меня самого. На самом деле это было не что иное, как девятигаллонный[8] бочонок, насаженный на конец вехи и наглухо прикрепленный к ней. Бочонок был выкрашен белой краской, что, впрочем, я знал и раньше, так как не раз любовался им среди дня при ярком солнечном свете.

Так же неверно я определил, на какой высоте от земли он находится. Мне казалось, что веха не больше трех или четырех футов в высоту, а в действительности в ней было не меньше двенадцати футов – как мачта на шлюпе.

Остров же занимал площадь не меньше акра[9], то есть был раз в сто больше, чем я предполагал. Он был покрыт валунами, начиная от самых маленьких и кончая камнями с человеческую голову. Там и сям выдавались острые вершины утесов, полускрытых в пенившейся вокруг воде: это были верхние части огромных каменных масс, образующих рифы. Все эти камни, большие и маленькие, были покрыты клейкой черной массой. Местами камни исчезали под слоем водорослей.

Осмотрев веху и укрепленный на ней бочонок, я начал изучать риф в надежде напасть на редкую раковину или на какой-нибудь другой трофей, который заслуживал бы того, чтобы взять его с собой на память о поездке на островок.