Два лета - Эми Фридман (2016)

– Люси, прекрати, – отвечает Лидия. – Мы же договорились.

Я немного выпрямляюсь, сквозь туман жалости к себе пробивается заинтересованность. И о чем это у них был тайный разговор, обрывки которого я услышала?

– Какое предложение? – спрашиваю я.

Тетя Лидия поворачивается ко мне, вытирая руки о кухонное полотенце.

– Ты же знаешь, что этим летом я веду курс фотографии в колледже?

Я киваю.

– Да, как мама.

– Ну, – тетя Лидия поправляет палочку в волосах, – на снобистский философский курс твоей мамы принимают только студентов университета. А мой курс может посещать кто угодно. – При этих словах она со значением выгибает брови.

Я смотрю на нее непонимающе. Тетя Лидия смеется, всплеснув руками.

– Ну что же ты, Саммер? Будешь ходить на мой курс или нет?

– Погодите. Я? – от удивления я моргаю. Она кивает головой и опять смеется; мама с шумом открывает холодильник. – Но… я же ничего не знаю о фотографии, – возражаю я.

– Вот для этого и необходим курс, – замечает тетя Лидия. – Там учат. Кроме того, – добавляет она, ее карие глаза сверкают, – ты же понимаешь, я не могла не заметить, что ты всю жизнь что-то снимаешь. Наверняка умеешь больше, чем тебе кажется.

Тепло приливает к щекам, я пожимаю плечами.

– Все снимают. Ничего особенного.

Но ведь я и правда первая среди подружек зарегистрировалась в инстаграме, и случалось, что я целыми днями ходила с телефоном за Ро, чтобы снять его спящим. И еще я мечтала опробовать во Франции свою новую камеру, почти профессиональную…

– Камера у тебя уже есть, – добавляет тетя Лидия, будто прочитав мои мысли. Она берет из коробочки идеально спелую красную клубничку и подносит ее к свету. – Ты же знаешь, именно такие «Никоны» я даю своим студентам на время занятий.

– Правда? – Я бросаю взгляд на маму, которая что-то ищет в холодильнике.

Мой интерес возрастает. Прошлым летом моя подруга Элис ездила в Вермонт, чтобы пройти курс истории музыки. Судя по рассказам, это было круто.

– Занятия каждый день, с утра, – продолжает тетя Лидия, жуя клубнику, – а три раза в неделю после обеда практика: мы работаем в проявочной или осваиваем фотошоп. Думаю, пару раз съездим на учебные экскурсии.

Я наблюдаю за мамой, она молча выкладывает йогурт в блендер.

– Мам, ты мне разрешишь? – спрашиваю удивленно. Может, все будет как и в случае с моим нецивилизованным поеданием хлопьев, думаю я. Может, мама и отступит от своих правил на этот раз, ведь она сочувствует мне.

Мама вздыхает и поворачивается ко мне, в руке ложка.

– Допустим, разрешу, если ты действительно этого хочешь. Но лучше бы ты на лето устроилась поработать…

– Люси, – перебивает тетя Лидия, закатывая глаза. – Я же пообещала не брать с вас денег за учебу.

– Да дело не в деньгах, – сердится мама, – а в ответственности и…

Пока они пререкаются, я барабаню пальцами по столу, буквально разрываясь. Часть меня согласна с мамой: летняя работа – это проявление сознательности. И я всегда так делаю. Можно даже спросить у Руби, есть ли вакансии в кафе. Было бы здорово работать вместе, как два года назад в кинотеатре.

Но другая часть, побольше, никак не может отделаться от ощущения, что курс тети Лидии – что-то другое, новое, свежая струя.

И самая большая часть все еще надеется и мечтает, что с Францией все же что-то может получиться.

Мама с тетей Лидией продолжают спорить, а я резко, отодвинув стул, встаю.

– Пойду к Руби, – объявляю я.

Там, у Руби, мое убежище, я отправляюсь туда каждый раз, когда мне сразу не удается принять решение, а такое происходит регулярно.

Мама отворачивается от тети Лидии и кивает мне.

– Ладно, – говорит она мягко. – Хорошо вам провести время в Сосновом парке. Я оставлю тебе смузи в холодильнике.