Пока тебя не было - Мэгги О`Фаррелл (2013)

В последнюю неделю над городом пролетали полчища красноспинной тли. Она кишит в кронах деревьев и на ветровых стеклах машин. Застревает в волосах детей, идущих из школы, забивается в рот тем, кому хватает дурости в такую жару ездить на велосипеде, лапки прилипают к намазанным солнцезащитным кремом конечностям людей, вышедших полежать на задний двор.

Тли снимаются с окна, их ножки отрываются от стекла одновременно, словно насекомых поднял какой-то тайный сигнал, и они исчезают в лазурном небе.

Гретта и Роберт разом выпрямляются с облегчением.

– Все, свалили, – говорит он.

Гретта видит, как он бросает взгляд на настенные часы – без четверти семь. Именно в это время он больше тридцати лет подряд выходил из дома. Снимал пальто с крючка, брал сумку, кричал «до свиданья», пока они шумели и гомонили в кухне, и захлопывал за собой дверь. Он всегда уходил в шесть сорок пять, минута, как говорится, в минуту, что бы ни происходило: отказывался ли Майкл Фрэнсис вставать, устраивала ли Ифа бог знает из-за чего скандал, пыталась ли Моника взять в свои руки жарку бекона. Не по его части, все это было не по его части, всегда. В шесть сорок пять он выходил за дверь – и до свиданья.

Кажется, у него подергиваются мышцы, замечает Гретта, что-то вроде рудиментарного стремления стартовать, отправиться в путь, выйти в мир. С минуты на минуту, она знает, он сорвется за газетой.

Упершись рукой в больное бедро, Гретта ногой выталкивает стул из-под стола, и Роберт говорит:

– Схожу на угол за газетой.

– Хорошо, давай, – отвечает она, не поднимая глаз. – До скорого.

Гретта усаживается за стол. Роберт принес все, что нужно: тарелку, нож, миску и ложку, пачку масла, банку джема. По таким малым проявлениям доброты люди и понимают, что их любят. А это, думает она, сдвигая вбок сахарницу, в их возрасте случается на удивление редко. Сколько ее подруг чувствуют, что мужья на них не обращают внимания, или переросли их, или вовсе не видят, как мебель, которая слишком давно стоит в доме. А у нее все иначе. Роберт вечно волнуется, где она, переживает, если она уходит из дома, не предупредив, раздражается, если выскальзывает так, что он не заметил, и начинает названивать детям, расспрашивать, где она и как. Это выводило ее из себя, когда они только поженились, – ей так хотелось немножко невидимости, немножко свободы, – но теперь она привыкла.

Гретта отпиливает горбушку и щедро намазывает маслом. Страшно слабеют руки и ноги, если вовремя не поесть. Много лет назад она сказала врачу, что у нее, наверное, гипогликемия[2] – когда прочла об этом в воскресной газете. Этим ведь может объясняться то, что ей так часто нужно есть, правда? Но врач даже не оторвал глаз от рецепта. «Боюсь, не повезло вам, миссис Риордан», – сказал он, нахал такой, и протянул ей диетическое меню.