Индийская принцесса - Мэри Маргарет Кей (2012)

He самое подходящее время, чтобы вспоминать латинскую цитату из «Энеиды», и Аш повеселился бы от души, когда бы знал. Но слова подходят к случаю: «Каждому свой положен предел. Безвозвратно и кратко время жизни людской. Но умножить деяньями славу – в этом доблести долг».

Сегодня его долг состоит в том, чтобы умножить славу разведчиков, и Аш поймет это. Приятно знать, что Аш где-то поблизости, что он все увидит и одобрит – и поймет, что Уолли сделал все возможное, и мысленно будет с ним. О лучшем друге он и мечтать не мог, и он знает: Аш не виноват, что помощь не пришла. Если бы он мог…

Молодой человек через силу собрался с мыслями и окинул взглядом горстку израненных, окровавленных, покрытых копотью, оборванных мужчин, уцелевших из семидесяти семи человек, которых он мог собрать на перекличку сегодня утром. Он понятия не имел, сколько времени молча простоял здесь, думая о других вещах, или который сейчас час, – теперь, когда солнце скрылось, в казармах сгустились тени. Дневной свет угасал, и нельзя было терять ни минуты.

Лейтенант Уолтер Гамильтон, кавалер ордена «Крест Виктории», расправил плечи, глубоко вздохнул и обратился к своим людям на хиндустани – языке общения корпуса, в котором служили сикхи, индусы, пенджабцы, а также говорящие на пушту патханы.

Они сражались, как герои, сказал он, и не посрамили чести разведчиков. Никто не сумел бы сделать больше. Теперь им осталось только умереть равно доблестно, сражаясь с врагом. Иначе их перебьют, точно крыс в ловушке. Другого выбора нет, и он считает излишним спрашивать, что они выберут. Посему он предлагает предпринять последнюю попытку захватить орудие. На сей раз они все в него впрягутся, а он один будет прикрывать их отход.

– Мы бросимся в атаку на пушку слева, – сказал Уолли. – А когда мы до нее доберемся, вы даже взгляда не кинете в сторону, мигом впряжетесь в веревки, навалитесь плечом на колеса и дотащите ее до казарм. Не останавливайтесь ни в коем случае – вы поняли? Не оглядывайтесь назад, а я сделаю все возможное, чтобы прикрыть вас. Если вы притащите орудие сюда, стреляйте по арсеналу. Если же нет, то независимо от того, погибну ли я или сколько вас погибнет, помните: честь разведчиков по-прежнему остается в руках у уцелевших. Не отдавайте ее легко. Говорят, великий воин, много веков назад захвативший эту страну и покоривший половину мира, – всем известный Сикундар Дулхан (Александр Великий) однажды сказал: «Великое счастье прожить жизнь доблестно и умереть, покрыв свое имя вечной славой». Вы все жили доблестно, а сегодняшние ваши деяния покроют вас вечной славой, ибо память о вашем подвиге будет жить, пока жива память о разведчиках. Дети ваших детей будут рассказывать своим внукам эту историю и гордиться тем, что вы сделали. Бейтесь до последнего, братья, бейтесь до последнего! Разведчики ки-джай!

Боевой клич был встречен громкими возгласами, гулкое эхо которых раскатилось под арками и запрыгало по погруженным в тень галереям казарм, и под конец показалось, будто все разведчики, погибшие сегодня, кричат в унисон с немногими оставшимися в живых. А когда эхо стихло, Уильям проорал:

– Да здравствует Шотландия! Политический департамент киджай!

И все рассмеялись и подняли с земли сабли и веревки.

Амброуз Келли с трудом поднялся на ноги и устало потянулся. Он был самым старшим по возрасту в группе и, как Гобинд, видел свое призвание в том, чтобы спасать жизнь, а не отнимать ее у людей. Но сейчас он зарядил и проверил свой револьвер, прицепил к поясу саблю, с которой не умел обращаться, и сказал:

– Ну ладно, признаться, я буду даже рад покончить со всем этим. Сегодня был трудный день, и я устал как собака – и, как сказал какой-то поэт, «нет для мужчины смерти лучше, чем пасть в бою неравном». Хаким ки-джай!