Гарем, или Пленница султана - Бертрис Смолл (1978)

Скрипнув зубами, татарин покинул дом купца и потащил Марию на городской базар. Она оказалась там как раз вовремя и увидела, как ее тетю купил богатый добродушный на вид крестьянин, которому понадобилась женщина в доме, чтобы ухаживала за выводком оставшихся без матери детей. Мария даже улыбнулась про себя. Она хорошо знала свою родственницу, поэтому почти не сомневалась: и года не пройдет, как бедняге придется жениться на ее тетушке.

Мало-помалу Бату распродал всех пленников, и оставалась только Мария. Распорядитель аукциона лез из кожи вон, но печальная, обессилевшая девушка никому не приглянулась. Бату в гневе уже собирался ее побить, но тут из толпы раздался повелительный голос:

– Стой!

Обернувшись, все увидели высокого, изысканно одетого господина, направлявшегося к помосту.

– Что ты хочешь за девушку? – спросил он.

Бату же словно онемел от изумления.

– Ну, мой татарский друг, ты, разумеется, назначил за нее цену? – осведомился высокий господин.

– Сотня золотых динаров, – не очень-то уверенно ответил татарин.

В толпе засмеялись, однако высокий господин начал извлекать золотые из своего весьма пухлого кошеля.

– Я дам тебе сто пятьдесят золотых, потому что знаю настоящую цену этой девушке. – Он высыпал монеты в ладони изумленного татарина, а затем вскочил на помост. Взяв ледяную ручку Марии в свою теплую ладонь, он улыбнулся и проговорил: – Дитя, меня зовут Хаджи-бей. Доверься мне, и я помогу тебе начать жить заново.

– Мои родные убиты. Зачем мне жить? – пробормотала девушка.

– Знаю, моя маленькая Фирузи. Боль твоя огромна, но будущее может быть блистательным, если ты сама этого захочешь. А теперь идем. Мы поедем в мой дом, и там я расскажу тебе кое-что…

Он помог Марии спуститься с помоста, усадил ее в большой паланкин, сел рядом и приказал носильщикам отправляться. Когда девушка оказалась в доме Хаджи-бея, он велел подать ей успокоительное питье, затем приступил к осторожным расспросам. Сначала она не хотела отвечать, но снадобье, которое Хаджи-бей велел подмешать в питье, вскоре возымело действие. Мария расслабилась и начала свое горестное повествование.

Сочувственно выслушав девушку, Хаджи-бей кивнул и проговорил:

– Да, дитя, история твоя весьма трагична. Но все то, что ты поведала мне, уже много раз случалось с другими. Итак, беда случилось, и тут уж ничего не поделаешь. – Он пристально взглянул ей в глаза и вновь заговорил: – Ты очень устала, маленькая Фирузи. И ты слишком много страдала. Теперь тебе нужно поспать, а когда проснешься, твоя боль начнет утихать. Ты вернешься к жизни. Нет, ты не забудешь о том, что произошло, но ты не будешь больше страдать.

Отяжелевшие веки девушки опустились, но она все же сумела ответить:

– Только если я буду отмщена! Бату и его разбойники убили мою семью! А тот, кого зовут Ешукай, – он убил моего жениха!

– Будет сделано, Фирузи.

– Как ты меня назвал? – спросила девушка, уже засыпая.

– Фирузи. Это означает «бирюза», и таков цвет твоих глаз. А теперь спи, дитя мое.

В следующее мгновение Мария погрузилась в сон.

– И я чувствовала себя прекрасно, когда проснулась! Вот так, дорогая Сира, я и очутилась здесь, – закончила рассказ Фирузи.

– А что сталось с Бату и его людьми? – спросила шотландка. – Неужели Хаджи-бей действительно приказал убить их?

– О да! Когда мы услышали о тебе и покинули Дамаск, чтобы плыть на Крит, я увидела их гниющие головы, насаженные на пики у главных ворот города – мы как раз проезжали мимо. Но я во время пути ни разу не заговаривала об этом. Помалкивал и Хаджи-бей.

– Так вы обо мне слышали? – удивилась Джанет.

– О, да, конечно. Все от Дамаска до Александрии слышали о знатной девственнице с рыжими волосами, которую продает Абдула бен Абдула! А какую цену заплатил за тебя Хаджи-бей!.. Мы с Зулейкой вдвоем не стоили и десятой доли тех денег, что заплатили за тебя.