Хельмут Ньютон. Автобиография - Хельмут Ньютон (2002)

Официальное приглашение прибыло в гостиницу по факсу на следующий день. Я с гордостью положил его на столе в нашей комнате, зачитал вслух и сказал Джун: «Давай останемся еще на один день в Берлине и пообедаем у Герда в четверг». Вечером в четверг водитель доставил нас в резиденцию. В багажнике автомобиля лежали дюжины белых роз – подарок, который мы собирались преподнести мадам Шрёдер в знак глубокого уважения.

Когда мы прибыли, щеголеватый немецкий офицер спросил, с какой целью мы приехали. Когда я сказал, что нас пригласили к обеду, он ответил: «Герр Ньютон, званый обед состоялся вчера вечером с министром культуры Науманном». Мне показалось, что меня хватит удар. Джун отнеслась к случившемуся с большим самообладанием и постаралась успокоить меня. Если бы это она совершила такую ошибку, я бы, наверное, убил ее.

На обратном пути я шипел и метал. Я ворчал, что это «они» ошиблись, что «у них» левая рука не знает, что делает правая, а поэтому они, слава богу, проиграли войну, а последняя война, в которой они победили, закончилась в 1871 году. В гостинице я ворвался в комнату и проверил дату на факсе: нас действительно пригласили на среду.

На следующий день я позвонил канцлеру с извинениями, и Герд сказал: «Очень жаль. Вы пропустили действительно хороший обед, и мы ждали вас целую вечность». Больше мне никогда не довелось с ним разговаривать.

Мои отношения с печатниками, 2001

Печать черно-белых фотографий – умирающее искусство. Я знаю очень мало специалистов во Франции и в Америке, способных удовлетворить мои требования и напечатать снимки в моем особом стиле. Таких людей нужно поощрять, холить и лелеять. У них тонкая натура, часто со странностями, и мои отношения с ними иногда напоминали отношения между любовниками. По моему убеждению, если человек проводит большую часть своей жизни в комнате, освещенной лишь тусклой оранжевой лампой, или в полной темноте, его поведение должно быть немного эксцентричным.

Помню одного превосходного печатника по имени Марк Пико из лаборатории Central Color в Париже, которого я неумышленно обидел, в результате он уведомил меня, что наши отношения закончились и он больше никогда не будет печатать с моих негативов. Мне пришлось устроить уважительную встречу с ним, а потом практически встать на колени и умолять о прощении. Он простил меня, и наше плодотворное сотрудничество продолжилось.

...

Чой разрезает забракованный отпечаток

В 2001 году я готовился к выставке под названием «Секс и ландшафты». Размер каждого отпечатка был 160 на 120 сантиметров, и многие негативы были трудными для печати. Вероятность успеха составляла 50 на 50. Всего было более полусотни снимков, и с каждого делали три отпечатка плюс один пробный для фотографа.

Мастер-печатник Чой, с которым я работал несколько лет и был в превосходных отношениях, изготавливал эти отпечатки в течение многих месяцев. Мне пришлось совершить ряд поездок в Париж, чтобы проверить, как идет работа. Во время последнего сеанса печати я очень устал и, должно быть, разговаривал с ним неоправданно раздраженно, когда отказался принять некоторые отпечатки. Я вернулся в Монте-Карло, а на следующий день партнер Чоя сообщил мне, что он выбежал из лаборатории в слезах и вернулся лишь через два дня, все еще очень расстроенный. Они решили, что больше не станут работать для меня.

Я оказался в отчаянном положении, так как должен был представить все отпечатки к определенному сроку. Мне ничего не оставалось, как снова посыпать голову пеплом и написать письмо с извинениями. Во время следующей поездки в Париж я обнял Чоя и дважды поцеловал его в каждую щеку.

Искусство и коммерция