Витающие в облаках - Кейт Аткинсон (2000)

– А это далеко? – спросила себе под нос Терри. – То место, куда мы едем?

– Да уж неблизко, – загадочно отозвался Чик.

Наконец мы прибыли на место – может быть, в Купар, но я не обращала внимания на дорожные указатели. Во всяком случае, это место было очень похоже на Купар. В Файфе светились окна домов – жители жгли драгоценное электричество в лампах дневного света, пытаясь разогнать зимний послеобеденный Сумрак. Чик остановил машину на приятной улочке, обсаженной деревьями и застроенной отдельными и полуотдельными пригородными виллами. Он заглушил мотор, откинулся на сиденье и закурил очередную сигарету.

– Так что, Чик, – профессор Кузенс потер руки в предвкушении, – это засада? Что теперь? Вы просто будете сидеть тут и следить за дверью, а если эта женщина выйдет, то поедете за ней?

– Что-то вроде этого.

– А откуда вы знаете, что не упустили ее? – спросила Терри. Поскольку мы уже не ехали, она немного ожила.

– Ниоткуда, – буркнул Чик.

– А разве вам не полагается термос с горячим бульоном? – спросила я. – И кроссворды, и записи классической музыки?

– А фотоаппарат? – живо спросил профессор Кузенс. – А бинокль? А блокнот? А газета, чтобы за ней спрятаться?

Чик извлек из кармана «Беговые новости» и помахал перед носом у профессора:

– Знаете, Гавриил, все совсем не так. Это вы кино пересмотрели.

– Напротив, Чик, – печально возразил профессор, – я слишком мало в своей жизни смотрел кино.

Прошло несколько минут созерцательного молчания, и Чик сказал:

– Вообще-то, я всяких странностей навидался на этой работе, Гавриил. Хоть роман пиши.

– Я уверен, что вы могли бы написать роман, – отозвался профессор Кузенс с (совершенно излишним, на мой взгляд) энтузиазмом.

– Говорят, у каждого человека внутри сидит роман, а? – сказал Чик, слегка оттаяв.

– Вот и пусть себе сидит там, внутри, – огрызнулась Терри.

Чик в ответ сказал что-то нелестное про студентов. Выходило, что он не для того платит налоги, чтобы мы могли дни напролет бездельничать, вступая в беспорядочные половые связи и употребляя наркотики.

– Не думайте, что я вам не благодарна, – отрезала Терри, и Чик отрезал в ответ:

– Ну и пойди засунь голову в шкаф!

В машине было слишком тесно для ссор – из присутствующих это понимал по крайней мере пес: он вдруг испустил гигантский моржовый вздох скуки, покрутился на месте в тщетной попытке расчистить пространство между мной и Терри, тяжело плюхнулся на сиденье и закрыл глаза.

– Он, случайно, не умер? – спросила Терри с беспокойством и осторожно потыкала пса пальцем.

Пес открыл один глаз и задумчиво взглянул на нее.

– Сидите уже тихо! – раздраженно сказал Чик. – Вы привлекаете внимание.

– Чик, вы женаты? – спросил профессор через некоторое время, желая поддержать разговор.

– А вам какое дело? – оскалился Чик.

– Я просто спросил.

– Я свободен как ветер, – небрежно сказал Чик.

– О, как и все мы, – засмеялся профессор.

После паузы Чик произнес:

– Чертова баба, чертова Мойра, чертова стерва! Все забрала – дом, мебель, детей. Хотя их-то не жалко, сраных сопляков.

Мне вспомнился доктор Херр – его бывшую жену тоже звали Мойра. Уроженка Абердина, ученый-химик с нечеловеческой выдержкой. Она как-то умудрилась пробудить в себе толику человеческих чувств – ровно столько, чтобы хватило подать на развод. Это наверняка единственное, что могло быть общего между Чиком и Херром.

Чик с выразительным вздохом отложил «Беговые новости», потушил сигарету, откинулся назад и закрыл глаза со словами: «Не давайте мне заснуть».

Он мне кого-то напоминал, и я пыталась понять, кого же.

– Ты смотришь на меня, – сказал он, не открывая глаз.

– Я просто пытаюсь понять, кого вы мне напоминаете.

– Я один такой, – сказал он. – Господь разбил форму, в которой меня отливали.