Когда рассеется туман - Мортон Кейт (2007)

Я разглядываю его: худощавая фигура в очень свободной одежде. Джинсы и футболка — униформа молодых в наши дни. Глядя на своего внука, я вижу мальчишку, который ходил за мной из комнаты в комнату и требовал рассказать о местах, где я побывала, о древностях, которые нашла, о большом доме на холме, о детях и об их Игре. Вижу юношу, который обрадовал меня, сказав, что хочет сделаться писателем. Просил читать его книги, ценил мое мнение. И мужчину, замкнувшегося в своем горе, безутешного. И отвергающего утешение.

Я слегка приподнимаюсь, откашливаюсь. Мне надо с ним поговорить.

— Марк.

Он глядит на меня из-под русой челки.

— Что, Грейс?

Я внимательно всматриваюсь в его глаза. Что ищу? Наверное, правду.

— Как ты?

К его чести он не делает вид, будто не понял. Садится рядом, поправляет мне подушки, приглаживает волосы, подает стакан воды.

— Думаю, уже лучше.

Так много надо ему сказать! А сил совсем не осталось. Я только киваю.

* * *

Приходит Урсула. Чмокает меня в щеку. Я хочу открыть глаза, сказать ей спасибо за то, что помнит Хартфордов, не дает им затеряться в прошлом — и не могу. Гостью развлекает Марк. Я слышу, как он благодарит ее за видеокассету, уверяет, что я буду страшно рада, что всегда с любовью говорю об Урсуле. Интересуется, как прошла премьера.

— Сногсшибательно! — рапортует она. — Я, конечно, психовала, как и положено, но все прошло без сучка без задоринки. Даже есть уже пара отзывов.

— Я видел, — отзывается Марк. — Очень неплохая статья в «Гардиан». Назвали фильм «запоминающимся», «неуловимо прекрасным». Мои самые искренние поздравления.

— Спасибо, — говорит Урсула, и я мысленно вижу, как она улыбается: смущенно и гордо.

— Грейс жалела, что не смогла пойти.

— Я тоже. Было бы здорово, если бы она пришла. Зато приехала моя собственная бабушка, — оживляется Урсула. — Из Америки.

— Ух ты! — удивляется Марк. — Какая преданная бабушка.

— Скорее, романтичная. Это ведь она когда-то рассказала мне историю Хартфордов. Она им дальняя родня. Троюродная сестра, если не ошибаюсь. Родилась в Англии, а потом их семья переехала в Америку, когда отец погиб во время первой мировой.

— Тем более прекрасно, что она смогла приехать и посмотреть, на что она вас вдохновила.

— Я не смогла бы остановить ее, даже если бы и пыталась, — хохочет Урсула. — Бабушка Флоренс не знает, что такое «нет».

Урсула подходит ко мне. Я чувствую. Берет с тумбочки фотографию.

— Я такую раньше не видела. Правда, Грейс тут очень симпатичная? А кто это рядом с ней?

Марк улыбается — я слышу по голосу.

— Это Альфред.

Пауза.

— Моя бабушка тоже не промах, — с любовью в голосе объясняет Марк. — В шестьдесят пять, к ужасу мамы, нашла себе мужчину. Верней, это он ее нашел. Они были знакомы много лет назад.

— Как романтично, — вздыхает Урсула.

— Да, — соглашается Марк. — Альфред мне нравился. Они не расписывались, но прожили вместе почти двадцать лет. Грейс часто повторяла, что когда-то упустила его и не собирается повторять одну ошибку дважды.

— Звучит вполне в ее стиле.

— Альфред любил поддразнивать ее: хорошо, говорил, когда жена — археолог. Чем старше он становится, тем он ей интересней.

Урсула хохочет.

— А что с ним теперь?

— Уснул и не проснулся, — отвечает Марк. — Девять лет назад. Тогда Грейс и переехала сюда.

* * *

Из открытого окна веет теплый ветерок, обдувает лицо. Наверное, полдень.

Марк здесь. Уже некоторое время. Я слышу, как рядом со мной поскрипывает по бумаге ручка. Иногда он вздыхает. Слишком часто. Встает, подходит к окну, выходит в коридор, в туалет.

Потом приходит Руфь. Садится на край кровати, гладит меня по щеке, целует в лоб. Я чувствую аромат пудры «Коти».

— Ты что-то пишешь? — осторожно спрашивает она у Марка. Даже голос дрожит.

Будь снисходителен, Марк. Она ведь старается…