Когда рассеется туман - Мортон Кейт (2007)

— Адаптация. Выживание — вопрос успешной адаптации. Одни особи оказываются удачливей, чем другие.

— Адаптация к чему?

— К войне. К игре по ее правилам.

Ханна задумалась над его словами. Мимо проплыла большая лодка, баркас закачался.

— Я жив, — просто сказал Робби, — только потому, что мертв какой-то неудачник. Много неудачников.

Ханна поняла.

Как же он живет после этого?

— А я рада, что ты жив, — ответила она, чувствуя однако странный холодок где-то глубоко внутри. А когда пальцы Робби коснулись ее запястья, невольно отдернула руку.

— Вот потому-то никто об этом и не говорит, — кивнул Робби. — Все знают, что если раскрыть душу, люди увидят тебя таким, как ты есть. Атак — сторонники Дьявола ходят среди них и прикидываются, что такие же, как все. А вовсе не вернувшиеся из ада чудовища.

— Перестань, — сказала Ханна. — Ты не чудовище.

— Я убийца.

— И не убийца. Тогда была война. Ты защищал себя. И других.

— Все равно: пуля в голове остается пулей в голове.

— Хватит, — уже шепотом попросила Ханна. — Я не могу, когда ты так говоришь.

— Вот и не спрашивай.

* * *

Плохо. Очень плохо думать о нем вот так, и все-таки Ханна не могла остановиться. Человек, которого она знала, и знала очень близко, которому доверяла бесконечно, чьи руки так нежно, так легко скользили по ее телу, умел убивать… Все сразу изменилось. Робби изменился. Не в худшую сторону, нет. Она не стала любить его меньше. Просто глядела на него другими глазами. Он убил человека. Людей. Несчетных, безымянных людей.

Однажды днем Ханна снова погрузилась в невеселые мысли, глядя, как Робби в одних брюках слоняется по баркасу. Рубашка висела на спинке стула. Ханна разглядывала его обнаженные плечи, худые мускулистые руки, красивые сильные пальцы. И тут…

Чьи-то шаги на верхней палубе.

Ханна и Робби застыли, глядя друг на друга. Робби недоуменно поднял плечи.

Стук. Голос.

— Робби, ты где? Открой! Это я! Эммелин.

Ханна соскользнула с койки и торопливо собрала свою одежду.

Робби прижал палец к губам и на цыпочках подкрался к двери.

— Я знаю, что ты здесь, — не унималась Эммелин. — Один симпатичный старичок, там, на берегу, сказал, что ты как вошел, так больше и не выходил. Пусти меня, здесь жутко холодно.

Робби махнул рукой в сторону душа.

Ханна кивнула, бесшумно прошла по каюте и быстро прикрыла за собой дверь. Сердце колотилось как бешеное. Ханна кое-как натянула платье и скорчилась перед замочной скважиной.

Робби открыл дверь.

— Как ты меня нашла?

— Просто чудом, — ответила Эммелин. Она пригнула голову и нырнула в каюту. Ханна заметила, что на сестре новое желтое платье. — Десмонд сказал Фредди, Фредди сказал Джейн, в общем, сам знаешь, как оно бывает. — Она замолчала и огляделась. — Да у тебя здесь просто красота, Робби, дорогой! На редкость миленькая норка. Тебе надо созвать друзей… устроить такую небольшую, уютную вечеринку. — Эммелин увидела кучу смятых простыней на койке, заметила, наконец, что Робби полуодет и усмехнулась. — Надеюсь, я тебе не помешала?

Ханна затаила дыхание.

— Я спал, — ответил Робби.

— В четверть пятого?

Он пожал плечами, снял со стула рубашку, надел.

— Мне всегда было интересно, чем ты занимаешься целый день? Я думала, стихи пишешь.

— Я и писал. То есть пишу. — Робби потер шею, раздраженно вздохнул. — Ты зачем пришла?

Ханна даже моргнула — такая злость прозвучала в его голосе. Зря Эммелин заговорила о стихах, Робби не мог ничего написать уже несколько недель. Сама Эммелин ничего не заметила.

— Просто хотела узнать: ты придешь сегодня к Десмонду?

— Говорил ведь уже, что нет.

— Я помню, просто решила переспросить: вдруг ты передумал?

— Нет, не передумал.

Наступила тишина, Робби выразительно глядел на дверь, а Эммелин обшаривала глазами каюту.

— Может, я…