Город зеркал. Том 2 - Джастин Кронин (2016)

– Так что же тогда?

– Ну, не следует ли тебе еще раз подумать насчет этой лодки у Фишера.

Питер онемел.

– Не пойми меня неправильно, – продолжил Апгар. – Я ему ни на грош не верю, и я рад, что ты его отсюда выгнал. Я терпеть не могу споров среди подчиненных, а он слишком много себе позволил. Кроме того, я понятия не имею, поплывет ли вообще эта штука.

– Ушам своим поверить не могу.

Апгар пропустил мимо ушей его сарказм.

– Мистер президент. Питер. Я твой военный советник. А еще твой друг. Я знаю ход твоих мыслей. Раньше это срабатывало, но ситуация изменилась. Если бы решать пришлось мне, то я бы сказал, что предпочту умереть в сражении. Пусть это и символический жест, но для таких старых вояк, как мы, символы значат много. Однако это хорошим не кончится, как ни посмотри. Нравится тебе или нет, но ты последний президент Техасской Республики. Что вкладывает тебе в руки судьбу человеческой расы. Возможно, Фишер фигню несет. Ты его лучше знаешь, тебе и решать. Однако семь сотен лучше, чем ничего.

– Здесь все вразнос пойдет. Мы не сможем организовать нормальную оборону.

– Нет, но, возможно, и незачем.

Питер снова повернулся к окну. Действительно, снаружи было ужасающе тихо. У него невольно возникло ощущение, что он смотрит на город из далекого будущего. Пустые дома, листья на улицах, несомые ветром, все постепенно покрывается пылью. Вечная тишина прекратившейся жизни, исчезнувшие голоса.

– Не то чтобы я возражал, но ты наконец привык меня по имени называть?

– Ага, когда это нужно.

На площади появились мальчишки. Самому старшему не больше десяти. Что они тут делают? А потом Питер понял. У одного из мальчишек был мяч. Став посреди площади, он бросил его на землю и ударил по мячу ногой, и остальные стремглав побежали за мячом. На площадь выехали два армейских пятитонника. Из них вылезли солдаты и принялись расставлять в ряды столы. Другие вытаскивали ящики с оружием и боеприпасами, чтобы раздавать их гражданским новобранцам. Мальчишки едва замечали это, поглощенные игрой без каких-либо правил или ограничений – ни границ поля, ни правил счета, ничего. Тот, кто владел мячом, старался как можно дольше не отдавать его другим, пока кому-нибудь все-таки не удавалось сделать это, и все начинали гоняться за ним. Питер погрузился в воспоминания многолетней давности, как Калеб и его товарищи точно так же играли часами, наполненные энергией юности. Ну, папа, ну еще пять минут. Ведь совсем светло еще, прошу тебя, ну еще немного. Потом вспомнил собственное детство, тот короткий, невинный отрезок времени, когда он пребывал в полном неведении, вне течения человеческой истории, не обремененный жизненным опытом.

Он отвернулся от окна.

– Помнишь тот день, когда Вики вызвала меня в этот кабинет и предложила работу?

– На самом деле, не очень.

– Когда я уходил, она меня окликнула. Спросила насчет Калеба, сколько ему лет. Сказала – думаю, права была, – что мы делаем это ради детей. Нас уже давно не будет, но наши решения определят, в каком мире им придется жить.

Апгар медленно кивнул.

– Да, теперь вспоминаю. Она старая плутовка была, этого не отнять. Мастерская манипуляция.

– Я бы не смог ей отказать. Это был лишь вопрос времени, когда я сдамся.

– Так что ты хочешь сказать?

– Я хочу сказать, Гуннар, что этот клочок земли у нас под ногами принадлежит не только нам. Он принадлежит им. Первая Колония умирала. Все сдались. Но здесь иначе. Именно поэтому Кервилл так долго продержался. Потому что люди здесь отказались тихо исчезнуть.

– У нас разговор о выживании нашей расы.

– Я знаю. Но мы должны заслужить право на это и бросить три тысячи ради семисот – не то, с чем я могу смириться. Так что, возможно, здесь все и закончится. Возможно, этой ночью. Но этот город наш. Этот континент наш. Если мы сбежим, победит Фэннинг, в любом случае. Вики сказала бы то же самое.

Ничья. Они смотрели друг на друга.