Город зеркал. Том 2 - Джастин Кронин (2016)

– Так что с ними происходит? – спросил Апгар Майкла. – Почему это замедляет их?

– Сложно сказать. Я бы предположил, что это некая остаточная память.

– В смысле?

– В смысле, что им не нравится то, что они видят, поскольку это не сочетается с каким-то другим аспектом их восприятия себя.

Майкл повернулся к Питеру.

– Помнишь Зараженную, с которой ты сражался в клетке у Тифти?

Питер кивнул.

– После того, как ты ее убил, то кое-что сказал Тифти. «Ее звали Эмили. Последнее, что она помнит, – как с парнем целовалась». Откуда ты это узнал?

– Это было очень давно, Майкл, и я вряд ли смогу объяснить это. Она просто смотрела на меня, и это произошло.

– Не просто смотрела. Она уставилась. Вы оба уставились. Люди не смотрят в глаза Зараженным, когда те собираются их пополам разорвать. Естественное желание – отвернуться. Ты этого не сделал. И это, как и зеркало, остановило ее.

Майкл помолчал.

– Чем больше я об этом думаю, тем больший смысл в этом вижу, – продолжил он. – Это объясняет очень многое. Когда человека забирают, его первое желание после превращения – идти домой. Точно так же ведут себя умирающие. Сара, я прав?

Сара кивнула.

– Это так. Иногда даже последние слова умирающего бывают – «хочу домой». Даже сказать не могу, сколько раз я такое слышала.

– Итак, Зараженный является человеком, пораженным сверхагрессивным мощным вирусом. Однако в глубине души они помнят, кем они были. Скажем так, в процессе трансформации эта память уходит очень глубоко, но не исчезает окончательно. Это будто ядро, которое в них остается. Глаза являются отражающей поверхностью, как и зеркала. Когда они видят свое отражение, память всплывает и сбивает их с толку. И это останавливает их, подобно своего рода ностальгии. Боль, оттого что они вспоминают свою человеческую жизнь и видят, чем стали.

– Ну и… теория, – сказал Хеннеман.

Майкл пожал плечами.

– Возможно. Возможно, я просто в лужу пернул, это со мной не впервые. Но позвольте кое-что спросить, полковник. Сколько вам лет?

– Простите?

– Шестьдесят? Шестьдесят три?

Хеннеман слегка скривился.

– Спасибо, пятьдесят восемь.

– Ошибся, извините. В зеркало смотрелись?

– Стараюсь этого не делать.

– Вот и я о том. В вашем сознании вы такой же, как всегда были. Черт, у себя в мозгах я все еще семнадцатилетний пацан. Но реальность отличается от этого, и видеть ее неприятно. Я здесь ни одного двадцатилетнего не вижу, так что вряд ли я здесь один такой.

Питер повернулся к главе администрации.

– Форд, что у нас такого отражающего есть? Нам надо закрыть ворота, целиком, а еще хорошо бы по сотне ярдов в каждую сторону от них. Чем больше, тем лучше.

Чейз задумался.

– Могло бы подойти анодированное кровельное железо.

– Сколько у нас есть?

– Очень много в поселения перевезли, но и остаться должно было достаточно. Если будет не хватать, можем с домов снять.

– Начинай это проектировать. Еще нам надо укрепить ворота. Если потребуется, пусть их заварят к чертям. И пешеходный вход тоже.

Чейз нахмурился.

– И как тогда люди выходить будут?

– Пока что вопрос о «выходить» перед нами не стоит. Некоторое время нам не придется это делать.

– Позвольте, мистер президент, – заговорил Хеннеман. – Предположим, все это сработает – если сработает, позволю себе заметить, – но у нас все равно останется две сотни тысяч Зараженных снаружи. Мы не можем вечно оставаться за стенами.