Крепкие мужчины - Элизабет Гилберт (2000)

Я имею самые достоверные сведения, господа, о том, что на соседнем острове Корн-Хейвен все рыбаки до единого занимаются соскребанием „ягодок“! Несмотря на мои сообщения, агенты правительственного рыбоохранного ведомства отказываются арестовывать и задерживать этих грабителей с острова Корн-Хейвен – ибо они грабители! Я намерен незамедлительно выступить против этих разбойников лично и применить по отношению к ним такие меры наказания, какие сочту приемлемыми, руководствуясь при этом уверенностью в своих подозрениях и добрым именем вашей комиссии, джентльмены!

Остаюсь вашим преданным агентом, Валентин Р. Адамс.

(К письму прилагаю перечень разбойников с острова Корн-Хейвен)».

Не прошло и месяца, как единственный причал в гавани на острове Корн-Хейвен сгорел. Некоторые из добытчиков омаров с Корн-Хейвена заподозрили Валентина Адамса в поджоге, а сам он не особенно старался снять с себя таковые подозрения, поскольку присутствовал при пожаре на Корн-Хейвене. На рассвете его видели стоящим в лодке, выкрашенной в гороховый цвет, у самого берега. Он размахивал кулаком и кричал: «Португальские шлюхи! Поглядите, поглядите на нищих католиков!» В это самое время добытчики омаров с Корн-Хейвен (которые были португальцами и католиками не более, чем сам Валентин Адамс) пытались спасти от огня свои лодки. Буквально через несколько дней после этого Адамс был найден в бухточке Файнменз. Его труп лежал на дне, и к его ногам было привязано по пятидесятифунтовому мешку с каменной солью. Труп обнаружил сборщик моллюсков.

Агент из охотничье-рыболовного ведомства признал утопление самоубийством. Что ж, это было довольно справедливо. В каком-то смысле, смерть Адамса стала самоубийством. Поджог единственного причала на соседнем острове – разве можно представить что-либо более самоубийственное? Это все понимали. И ни один из здравомыслящих обитателей острова Форт-Найлз не стал винить рыбаков с острова Корн-Хейвен за ответный шаг, каким бы жестоким он ни был. Однако без проблем не обошлось. У Адамса осталась вдова, и вдова эта (вот ведь незадача!) была на сносях. Если бы она осталась на Форт-Найлзе, для ее соседей это было бы большое неудобство, ведь им пришлось бы ее поддерживать. И как выяснилось, намерения вдовы были именно таковы. Она должна была камнем повиснуть на шее маленькой общины, состоящей из семей, в поте лица добывающих свой хлеб и едва сводящих концы с концами. Островитян такая перспектива испугала, и смерть Адамса породила ропот. Мало того, утопить человека, привязав к его ногам мешки с той самой солью, которой он присыпал подгнившую наживку, – это было более чем оскорбительно. На это следовало ответить.

Поразмыслив некоторое время, мужчины с острова Форт-Найлз как-то ночью подошли на веслах к острову Корн-Хейвен и слегка прошлись смолой по сиденьям во всех шлюпках, стоявших на якоре в бухте. Это была просто грубая шутка – ради смеха. Но потом они срезали все буйки, какие только им попались, а буйками этими были обозначены омаровые ловушки на рыболовной территории Корн-Хейвена. В результате веревки, ведущие к ловушкам, легли на дно и пропали на веки вечные вместе с ловушками. Тем самым был полностью изничтожен омаровый промысел – какой уж он там был в тысяча девятьсот третьем году! – на весь сезон лова.

Справедливо? Справедливо.