Людо и звездный конь - Мэри Стюарт (1974)

– Мы расспросили его, Стрелец. Он утверждает, что в стене за его спиной открылась дверь, а сам он из неведомой варварской земли, именуемой Баварией. Говорит, что там зима, что его коня засыпало снегом, а он провалился в сугроб вслед за конем и нашел под снегом вход в этот Дом.

Стрелец нависал над Людо и Ренти, буравя их огромными нечеловеческими глазами. Хвост хлестал по бокам – красно-бурым, цвета горного щавеля.

– Это правда, мальчик? – пробасил кентавр.

Поначалу Людо только кивнул, затем сглотнул и выдавил:

– Да, господин.

– Так ты попал сюда случайно? И твой венценосный отец не посылал тебя ко мне в ученики?

– Мой отец не король, ваше благородие. Король живет в замке в соседней долине. Я его видел, ваша честь, но он бы меня и не заметил. А мой отец, плотник Фриц Шпигель, живет в домике на полпути к летнему пастбищу.

– Тогда как ты сюда проник? И благодаря каким чарам нашел дорогу в мой Дом?

– Милостивый государь, ваша честь, Ренти, мой конь, сорвался с привязи, когда дверь хлева распахнулась от ветра, и убежал, а ветер дул северный, опасный ветер в наших краях… – В голове у Людо все так перемешалось, что он и впрямь решил, будто проделал многомильный путь от дома, а не просто вошел в пещеру через снежный туннель под Егерсальпом, и кто скажет, что он был неправ?

– Я понимал, ваша милость, что Ренти сгинет в снегу, и взобрался на холм, и звал его, и Ренти меня услышал, но не повернул назад. Думаю, от холода в голове у него помутилось. Я знал, я надеялся, что если пойду за ним, то спасу его и приведу домой. Это ведь я его привязывал, я слежу за конской сбруей. И если бы он погиб, это была бы моя вина. И потом, ваше превосходительство, мы с Ренти… а я знаю его всю жизнь… и я должен был попытаться спасти его…

На самом деле Людо говорил совсем не так связно, как я тебе излагаю, а сбивчиво и с остановками, а когда дошел до слов, что Ренти сгинет в снегу, то обнял коня за шею не столько от полноты чувств, сколько для того, чтобы устоять на ногах – колени у Людо подгибались. Юноши все так же молча стояли вокруг, держа наготове кинжалы и луки, а громадный кентавр взирал на них с высоты своего роста, и догадаться, что у него на уме, было еще сложнее, чем понять, о чем думает конь.

– А затем сошла лавина, – продолжил Людо, – и завалила Ренти, и я… я понял, что придется возвращаться домой, но тут упала звезда…

Людо замолчал. Стрелец, словно норовистый конь, вскинул голову. Он стоял на месте, но мышцы под красно-коричневой шкурой на боках мерцали и перекатывались в свете костра.

– Звезда?

– Да, господин, звезда, – отвечал Людо, прижавшись к конской шее. – Большая звезда прямо с неба упала у подножия Егерсальпа, и я пошел за звездой, и Ренти был под снегом, и он рванулся вперед, а там была дверь – правда-правда, была! – только потом она исчезла, и… и…

Бедный Людо запнулся. Все молчали. Молчание тянулось и тянулось, пока Стрелец не прервал его.

– Хрм, – промолвил он.

Поначалу Людо решил, что тот просто откашлялся, прежде чем заговорить, и с тревогой поднял глаза, но тут Ренти вскинул голову и заржал, и мальчик понял, что кентавр обратился к нему на лошадином языке.

Некоторое время они беседовали. Людо и, вероятно, остальные юноши не понимали ни слова, кроме Пелея, который переводил глаза с одного собеседника на другого, и его лицо то темнело, то светлело. Под конец разговора юноша взглянул на Людо с жалостью. Однако это был добрый взгляд, без тени презрения.

Разговор завершился. Напоследок Стрелец всхрапнул совсем по-лошадиному и обратился к Людо:

– Конь рассказал мне, почему решил уйти. Это не твоя вина, твой отец не опустил щеколду, и, увидев, что дверь не заперта, конь сам перегрыз веревку.