Саксонская трилогия (сборник) - Юзеф Игнаций Крашевский (1875)

– Очень схожий с вашим. Мне дал его богемский магнат Штернберг в награду за мою силу. Опасаясь, как бы король не вспомнил о подаренном им перстне, я вручил Лешерену свой.

Графиня, пораженная, взглянула на Раймунда, стоявшего с низко опущенной головой.

– Тебе полагается вознаграждение! – прошептала Анна, растерявшись.

– Нет, только прощение, – ответил Заклика, отойдя к двери, – никакой награды я не приму.

Долго и странно смотрела на него Козель. Сострадание проснулось в ней, но гордость тут же заглушила его. Анна молча подошла к Заклике и протянула ему перстень, предназначавшийся для Лешерена; Раймунд как бы пробудился ото сна, увидев его в белой дрожащей руке.

– Графиня, – сказал он, – я не могу его принять… нет! Он напоминал бы мне о вашем жестокосердии.

Анна переложила кольцо в другую руку, а эту поднесла к губам Заклики, и он с жаром, преклонив колени, поцеловал ее; потом как безумный выскочил из комнаты. Козель осталась одна, в раздумье, со слезами на глазах.

– Так любят бедные люди, – сказала она себе, – короли любят иначе.

Между тем шведы не уходили из Саксонии. Карл XII ни на какие уступки не шел. К Августу он был безжалостен и полон презрения, с дворянством суров, к народу жесток – солдаты его силой вербовали людей в отряды. Сговориться с Карлом было невозможно. Получив приглашение на охоту или пир, он посылал вместо себя придворных, а сам отправлялся муштровать свежезавербованных солдат. Балы, концерты, маскарады не интересовали его. Мир был подписан, Паткуль выдан, а Карл XII все сидел и сидел на саксонской земле.

Беспрестанные унижения и жертвы вконец исчерпали терпение саксонцев. Наглость шведа, свободно, без всякой охраны разъезжавшего в сопровождении двадцати или тридцати всадников по завоеванной стране, вызывала возмущение в сердцах отважных воинов.

Однажды утром, когда король совещался с министрами, ему доложили о приходе графа Шуленбурга. Старого вояку пригласили на это совещание, но там он говорить отказался и попросил короля дать ему аудиенцию. Флемминг, Фюрстенберг и другие придворные вскоре удалились, король с Шуленбургом остались одни.

– Что скажете, генерал? – спросил Август. – Быть может, вы принесли мне радостную весть, что шведы уходят?

Шуленбург горько усмехнулся.

– Нет, ваше величество, – ответил он после минутного раздумья, – но есть средство избавиться от них.

– Должен сознаться, что я такого средства не вижу, разве что сам господь бог ниспошлет нам войско с Михаилом Архангелом во главе под вашу команду.

– Ваше величество, – прервал его Шуленбург, – нужно, по-моему, отважиться на риск, и тогда мы обойдемся без архангелов. Шведов, разбросанных по Саксонии, всего двадцать с лишним тысяч, небольшая горстка, которая стала грозной силой, потому что ее возглавляет один смельчак. Если схватить этого смельчака, остальные будут не страшны.

– Что говоришь ты? Схватить? Когда заключен мир? И он чувствует себя в полной безопасности, доверяет нам?

– Самое время свершить справедливую месть, – ответил Шуленбург. – С офицерами нашей конницы, скрывающимися у Тюрингской границы, мы произвели рекогносцировку штаб-квартиры Карла XII. Она укреплена слабо. Я могу ночью напасть на шведа, схватить его и отвести в Кенигштейн, пусть они осаждают нас потом: мы не сдадимся. Впрочем, голова короля будет служить гарантией нашей безопасности. Карл подпишет такой договор, какой мы захотим.

Август внимательно слушал его.

– А если не повезет? – спросил он.

– Не повезет мне, а не вам, ваше величество, – сказал генерал, – я хочу освободить страну и Европу от молодого разбойника, готового огнем и мечом уничтожить ее.