Дочь Сталина - Розмари Салливан (2015)

Мэри Баркетт была необычной женщиной. В 1962 году, в возрасте 38 лет, увлекшись археологией, она решилась вместе со своей подругой Женет Мале де Картер совершить путешествие на лендровере из их родного Лейк-Дистрикта в Персию, чтобы отыскать легендарную потерянную крепость Гирдкух. Их приключение было полно опасностей. Около Догубаязита в Турции местная полиция обстреляла их машину, приняв женщин за грабителей. В общей сложности путешествие на автомобиле и пароме заняло семь с половиной месяцев. Когда Баркетт возвратилась в Лондон, она стала специалистом мирового уровня в области древнего искусства изготовления войлока.

Когда они позднее переписывались со Светланой, Баркетт обращалась к ней «Моя дорогая кочевница». Хотя Светлана не путешествовала очень уж далеко, она каждый раз, уезжая, отбрасывала свое прошлое как что-то ненужное. «Самая первая мудрость учения буддизма гласит, что привязанности – корень печали», – говорила она Мэри. Саму Мэри Светлана называла в ответ «Моя дорогая воительница». Она питала к ней уважение как к человеку, который сформировал свою жизнь через борьбу.

Когда Мэри отправлялась в поездки на различные конференции по валянию войлока или в поисках новых образцов для коллекции в Швейцарию, Польшу, Сирию, Йемен или Грузию, Светлана лишь с грустью провожала ее в путь. Она говорила Мэри, что хотела бы еще побывать в Марокко, Иордании, Саудовской Аравии, Египте и Индии. Светлана делилась с Мэри адресами и именами специалистов по различным языкам, могла со знанием дела обсуждать узоры на тибетской кошме, рассказывала о том, какие у нее были в детстве в Зубалово юрты. А также она говорила о том, как сменялись в Кремле ковры, отмечая вехи ее юности: сперва, когда мать была жива, везде лежали ковры с Кавказа, потом, во время войны, они сменились персидскими, а после 1949 года им на смену пришли китайские изделия.

Иногда они с Мэри обсуждали политические вопросы. «Кругом сплошной макиавеллизм», – писала ей Светлана в одном и писем. Из того, что она читала в газетах и слышала по радио, она делала вывод, что дела в России шли все хуже. Ее дочь-вулканолог, как и все российские ученые, сидела без денег и не отвечала на письма матери. Светлана опасалась, что смесь национального унижения, злобы, комплекса неполноценности и неумеренное самомнение россиян о своем месте в мире в итоге так или иначе выльются во вспышку агрессивного национализма. Запад должен помнить, что Россия – великая страна с древней культурой. Гордость русских – их неотъемлемая, но опасная черта. «Быть русским – значит никогда ни в чем не раскаиваться, – говорила она Мэри. – Даже теперь русские неспособны на раскаяние и искупление за преступления Сталина… Эта невозможность взглянуть правде в лицо еще тревожно аукнется в будущем. Я вижу все с мрачной стороны – пожалуйста, простите меня за это».

Светлана была охвачена новой идеей – объединить все написанные ею книги в одну, озаглавленную «Очарованное странствие». Она должна была стать итогом истории ее жизни. Когда корреспондент поинтересовался у нее в 1996 году, счастлива ли она, Светлана ответила:

Что такое счастье? Я довольна жизнью, и когда вам 70 лет, это совсем неплохо. У меня были очень хорошие и очень плохие времена. На что мне жаловаться? Нет ничего хуже, чем жаловаться – это не меняет вашу жизнь к лучшему. Может быть, я несу свой крест, но я не страдаю от этого.

Глава 35

Моя дорогая, они совсем не изменились!