Да будет воля моя - Дженнифер Бенкау (2017)

Он был убежденным убийцей и был этим вполне доволен.

У него не было безумного убеждения – он не обязан делать в жизни что-то хорошее. Он не верил в глупости вроде божьего предначертания, которое подталкивало бы его к этому. Никто не заставлял его убивать. Ни один из этих жалких людишек. Он не убивал ни по финансовым, ни по эмоциональным причинам, из жадности или иных низких побуждений.

Он был прагматиком, и если время от времени, после тщательного расследования оказывалось, что убийство будет эффективным решением проблемы, то он садился за столик в кафе, где был постоянным посетителем, заказывал чайничек чая и следующую пару часов разрабатывал план операции, начиная со сближения с жертвой, далее – нападения, потом фазу наказания, вплоть до вопроса, каким образом нужно будет устранить труп, чтобы все выглядело как безобидный несчастный случай.

Он был педантичнее, чем любой другой, которого он знал, он был умным, осторожным, но не испытывал страха и обладал талантом не только в планировании, но и в импровизации. Но прежде всего по своему душевному складу он был очень последовательным. Он не допускал, чтобы рутинная работа стала для него злым роком. Каждое убийство должно быть доведено до конца и происходить, как предыдущее.

У него были высокие запросы. Он ко всему на свете относился терпеливо, но только не к себе. В конце концов, он настолько хорошо знал себя, чтобы ожидать от самого себя абсолютного совершенства. Когда его спрашивали, почему он стал психологом, почему он играет в теннис или сочиняет песни за роялем, он отвечал: «Потому что я это умею» – и именно таким был бы его ответ, если бы его спросили, почему он убивает.

То, что никто и никогда его об этом не спрашивал, было еще одним этому подтверждением.

Глава 3

Уже почти половина одиннадцатого ночи, и Дерия наконец отправляется домой. Ветер время от времени проникает ей под пальто и хватает ее за спину, словно грубая холодная рука. Она устала и замерзла. Возле киоска с греческими блюдами, который еще открыт, она заказывает себе большой кофе и высыпает туда три пакетика сахара.

– Так поздно, почему вы еще не дома? – спрашивает мужчина за прилавком. Он похож на пастуха из рекламы, вот только одет в темный спортивный костюм, обтягивающий его начинающий расти живот. – Совсем одна?

Дерия делает вид, что не слышит, отсчитывает деньги, кладет их на прилавок и уходит.

Картонный стаканчик греет ей руку, но уже не позволяет прятать кулаки в карманы пальто. Кофе не помогает ни против озноба, ни против усталости – эти ощущения кажутся ей чужими и неуместными, словно складка в стельке ее любимых туфель. Что с ней происходит? После работы она всегда идет домой пешком и обычно наслаждается покоем позднего часа. Сегодня все как-то не так. Ну, если быть честной перед собой, то уже вчера все было по-другому. Ведь именно тогда она случайно увидела Роберта, бывшего мужа. Он сидел в автобусе, проезжавшем мимо, что, очевидно, означает, что он снова выпил слишком много. Может быть, у него наконец отобрали водительское удостоверение. Роберт по своей воле никогда не оставляет свою машину. Дерию он совсем не заметил – и к счастью! Тем не менее теперь она уже не могла спокойно идти домой, а вынуждена была торопиться.

В душе она ругает его и то, что ее, оказывается, так просто вывести из равновесия. Она идет медленнее и специально дышит глубже. «Если хочешь преодолеть свои страхи, нужно посмотреть им в лицо», – повторяет она слова своей докторши. Она ни в коей мере не хочет позволить портить свои вечерние прогулки – никакому мужчине на свете, а уж этому – трижды тем более.