Путешествия по Африке - Василий Васильевич Юнкер (2010)

Большое количество скота, полученного со времени моего прибытия в мудирию (более 1000 голов от похода-газве Ат-руша, 200 голов, загнанных по приказу Багита, и присланные из Калика 1400 голов), было заколото в массовом порядке без всякого учета ближайшего будущего. Этот разбойничий народ, хозяйничающий от имени египетского правительства, уничтожил громадные стада скота в негритянских землях, до последней головы. Не думая о завтрашнем дне, они сегодня живут, купаясь в изобилии, но и не каются, когда наступает нужда. Это — неисправимый народ, божье наказание для бедных, которые стонут под их ярмом! О количестве зерна, идущего на мериссу в этой области, может иметь представление лишь тот, кто своими глазами наблюдал эту расточительность. А чиновники и солдаты регулярных войск (джехадие) еще жалуются на пренебрежение к ним и на недостаток мяса.

Период дождей (хариф) установился в начале июля, и ежедневно лили дожди. Во всей области поспешно обрабатывались поля. В Калика дождливый период, по-видимому, начался раньше, так как люди из экспедиции Абд’Аллы Абу-Седа рассказали, что там посевы уже взошли, например, телебун (Eleusine coracana) {38} достигает высоты более фута.

Багит пришел ко мне в сопровождении Абд’Аллы Абу-Седа. В переговорах о предстоящем походе некоторые высказывания Абд’Аллы озадачили меня; оказалось, что он лишь от меня узнал, что поход намечается до реки Кибби и, если она достаточно мелка, чтоб перейти ее, будет продолжен до земли вождя Луггара. Абд’Алла полагал, что до Кибби слишком далеко, сейчас период харифа, трава выросла высоко и т. д. Он совсем не был в курсе моего плана похода. По-видимому, Багит-ага сказал ему, что он должен вести меня к области Какуак и углубиться в область Калика лишь на несколько дней, а затем вернуться. У меня в тукле Багит, правда, согласился с моим намерением пройти хотя бы до Кибби. Однако я хотел получить письменное распоряжение, чтобы не быть вынужденным повернуть обратно вблизи водораздела между Нилом и Уэле.

В разговоре с Атрушем я опять вернулся к обычаям погребения у туземцев и получил подтверждение того, что знал раньше. Обычай погребения живых людей в основном практикуется у негров калика. По заявлению Атруша, он был свидетелем, как после смерти зажиточного человека был вырыт длинный ров, в котором могли поместиться, кроме покойника, его ближайшие родственники, скот и даже имущество, причем родственники зарыты были живыми. Случается, что смертельно раненный отравленной стрелой человек отдает распоряжение приготовить могилу и закопать его еще живым вместе с ближними и имуществом.

Как уже сказано выше, макарака высушивают труп над огнем, причем голова и лицо закрываются циновкой. После окончательного высушивания труп подвешивают на сучьях дерева.

Племена мунду и абукайя также практикуют ужасный обычай погребения живых людей, но какуак и другие племена, населяющие мудирию, погребают только покойника, но зато немедленно после смерти.

На негра здесь смотрят, как на вещь или ценный предмет, и не видят в нем сына Адама, т. е. человека. В подтверждение этого расскажу случай с моим хартумским слугой. Рабыня, полученная им от моего бывшего повара за бутылку водки и отданная одному донколанцу для обучения выпечке лепешек кис-ра, от последнего сбежала (что здесь случается очень часто, почти ежедневно). Ахмет пожаловался Риган-аге в Кабаенди и в возмещение получил от него другую маленькую девочку и еще маленького мальчика, которых он привел с собой в Ванди.

Похоронное торжество в честь умершего в Ладо Фадд’Аллы, принявшее вид настоящего «кунго», все еще продолжалось, хотя прошло уже пятнадцать дней. Умерший мог быть доволен: много более значительных людей было забыто скорее.