Путешествия по Африке - Василий Васильевич Юнкер (2010)

Так подошел последний срок отъезда, и Казати тоже хотел двинуться со мной на станцию Гауаша. Теперь Мамбанга, чтобы нас еще больше привязать к себе, двинул в ход свое самое тяжелое оружие и объявил, что на следующий день спросит мапинге, и мы должны собственными глазами удостовериться в решении оракула. Это во всяком случае было заманчиво, и я остался, чтобы еще раз посмотреть на это шарлатанство.

Действительно, на другой день были проделаны все приготовления, и я услышал, что оракулу была специально поставлена задача установить, действительно ли я расположен к Мамбанге. Но судьба на этот раз была разумна, и решение оракула было благоприятное для меня, т. е. ни один кусочек дерева не шевельнулся, и длинные ряды палочек остались неподвижными. Он должен был также ответить, может ли повелитель посетить станцию Гауаша без риска. Деревяшки лежали рядами в порядке. Авгуры начали свой крик, прыжки и хлопанье в ладоши, и вот одна из кучек по три кусочка внезапно распалась, причем жульничавший жрец оракула отпрыгнул в сторону, как бы укушенный ядовитой змеей. И как если бы странного ответа было недостаточно, начали падать массами кусочки и с другого дерева, подтверждая тем самым зловещее предсказание. Тут уж все мое красноречие было бессильно, с мапинге я справиться не мог. Я стремился уйти от этого глупого и темного дела, но перед отъездом напоследок еще раз серьезно внушил Мамбанге, что надо следовать моему совету, но не опаздывая, так как иначе я не смогу защитить его от войны и верной гибели. Бедный князь стоял, не зная, на что решиться, мне стало действительно жалко его, потому что часть его вины падала на окружающих людей, постоянно спутывавших его глупыми нашептываниями. Он в этом признался прямо и сказал, что сначала будет часто посылать гонцов к Гауашу, а затем и сам придет на станцию.

Мое пребывание у Мамбанги привело к еще более близким отношениям с ним и его окружением, и я мог быть во всяком случае уверен, что, пока я нахожусь там, станция безусловно защищена от новых нападений.

Двадцать второго сентября я прибыл с Казати на станцию. За это время Дзумбе вернулся от Ндорумы, он вышел мне навстречу и сообщил последние новости в северных областях. Самое важное для меня было то, что Осман-Бедауи в этом году не поедет к Бакангаи, так как участвует в войне против Мбио. Но он военных действий еще не начинал, к моему изумлению, и лишь теперь производил стягивание частей для этой цели. Осман-Бедауи перевез из Мешры-эр-Рек правительственное имущество, и туда за ним последовали и высланные Мазинде гонцы. Поэтому они и задержались так долго.

Далее Дзумбе сообщил мне, что Ндорума ожидает с севера ящичек для меня, который должен быть послан мне, как только будет получен.

Мы были торжественно встречены на станции. Гарнизон снова стоял под ружьем, присутствовал и Буру со своими людьми, но должен был выслушать мои насмешки, что его мапинге ничего не стоит, если я, вопреки всем предсказаниям, все еще пребываю в живых. Но и Гауаш-эфенди был несколько встревожен за нас, так как внезапно распространился слух, что мой слуга Рензи убит людьми Мамбанги.

Но общая радость по поводу моего возвращения была, к сожалению, нарушена внезапным несчастным случаем. Я, еще не входя в свою хижину, стоял снаружи, рассказывая Гауаш-эфенди о своем пребывании у Мамбанги, как совсем рядом раздался выстрел, и мне сообщили, что по неосторожности застрелена одна женщина. Я был немало огорчен, узнав, что несчастье натворил мой маузер. Дело обстояло так. Дзумбе взял с собой винтовку-маузер во время путешествия к Ндоруме. После его возвращения Гауаш-эфенди пожелал увидеть маузер и, к несчастью, не удалив патрона, положил винтовку на мои ящики. После моего возвращения Рензи, по-видимому, неосторожно дернул ее, произошел выстрел, и пуля, пройдя через много соломенных заборов, пробила грудь женщины и, наконец, ладонь у одного мальчика.