Богам божье, людям людское - Красницкий Евгений Сергеевич (2010)
-
Год:2010
-
Название:Богам божье, людям людское
-
Автор:
-
Жанр:
-
Серия:
-
Язык:Русский
-
Издательство:Альфа книга
-
Страниц:224
-
ISBN:978-5-9922-0661-6
-
Рейтинг:
-
Ваша оценка:
Богам божье, людям людское - Красницкий Евгений Сергеевич читать онлайн бесплатно полную версию книги
Люди и животные заканчивали дневные дела и готовились к ночи. Мужчины прибирали инструменты и снасти, готовили что-то для завтрашних работ, да поторапливали мальчишек, припозднившихся с выездом в ночное, бабы снимали с веревок белье, ставили киснуть молоко на ночь, собирали на стол к ужину… да мало ли дел по хозяйству — делай не переделаешь. Отец Михаил, с немалым облегчением проводив тетку Алену восвояси, мрачно взирал на накрытый стол и аккуратно устроенную постель, терзаясь сомнениями и разрываясь между необходимостью исполнять предписание епископа Туровского и потребностью провести ночь в молитвенном бдении, разумеется, натощак. Коровы жевали жвачку и шумно вздыхали над своей коровьей судьбой, собаки самозабвенно чесались, выкусывали блох из шерсти и заинтересованно принюхивались к запахам еды, струящимся из открытых дверей и волоковых окошек, куры копошились и квохтали, обсиживая шестки — всяк знал свое место и дело, от веку привычное и неизменное.
Настена и Юлька сумерничали, не зажигая света — сидели на лавке обнявшись и, если бы их увидел сейчас кто-то посторонний, то мог бы и не признать. Обычно строгое, даже суровое, лицо Настены помягчало, обрело черты доброты, даже, нежности, а Юлька, обычно ерепенистая и упругая, как занозистая доска, умудрилась свернуться мягким, теплым клубочком где-то у матери подмышкой, уткнувшись носом сбоку в мощный Настенин бюст.
Мать и дочь негромко разговаривали. Настена — спокойно, неторопливо, с длинными паузами и обволакивающими интонациями, но не сбиваясь на «лекарский голос», потому что Юлька этот секрет уже знала и пользоваться им умела достаточно хорошо. Юлька — иногда сбиваясь на взволнованную скороговорку, но и ее собственная поза и умиротворяющее тепло, исходящее от матери настолько не соответствовали торопливой речи, что, начав частить, юная лекарка почти сразу же сбавляла темп, невольно копируя неторопливый говор матери.
— Так что же случилось, Гуня? — Настена, все так же обнимая Юльку одной рукой, другой заправила за ухо дочке выбившуюся прядь волос. — Что ты такое сотворила, что самой теперь тошно? А?
— Я его стукнула… сильно… туда…
— За дело, хоть?
— За дело! То есть, я тогда думала, что за дело, а потом… да я вообще тогда не думала! Так неожиданно все…
— Ш-ш-ш. — Настена, вроде бы ласково погладила дочь по волосам, а на самом деле слегка придержала начавшую поднимать голову Юльку. — Не спеши, Гуня, ты же чувствуешь Мишаню, можешь понимать больше, чем глазами видно. Давай-ка, с самого начала: с чего все началось…
— Да, чувствую… он мне так в спину дал… не телесно — мысленно, я думала, убьет. Как сбежала, не помню.
— Ну уж и убьет. Хотя… Мишаня может. — Настена помолчала, раздумывая. — И все ж, с чего у вас началось? Ты не спеши, вспоминай не только то, что он сказал или сделал, но и что при этом чувствовал, думал. Ты же можешь.
— Могу… а тогда не могла — злая была очень. Он с Мотьки все заклятия снял, даже те, которые мы не смогли… и наши тоже снял.
Рука Настены, лежащая на плече у Юльки чуть заметно дрогнула, но голос она сумела сохранить спокойным:
— Все? И наши тоже?
— Угу.
— Как с Татьяны?
— Даже легче, мама. — Юлька подняла глаза и выглянула из-за Настениной груди, как зверек из норки. — Помнишь, он после Татьяны в беспамятство впал? А тут даже и не почесался.
— И что ж ты?
— Ну… наговорила ему всякого… — Юная лекарка снова спрятала взгляд, немного помолчала и продолжила: — Я же разозлилась… лицом обожженным попрекнула, гневом Морены пугала, псом смердящим обозвала… еще глупости… всякие… мол, грешник — Христа и светлых богов в одну кучу свалил…
— И что Михайла при этом чувствовал? — Настена с трудом удержалась от крепкого словца, но добивать Юльку, когда той и без того было так плохо… — Обиделся, разозлился? Что ты ощутила?
— Ничего… не до того было… Дура я, только себя и слышала.