Принцесса викингов - Вилар Симона (1996)

– Я справлялся о тебе у норманнских братьев, – так он именовал Ролло и Атли. – Жизни твоей ничего не угрожает. Более того, Роллон обещал франкскому герцогу, что ты будешь жить в обстановке, подобающей твоему званию.

– О да! – усмехнулась Эмма. – А сообщил ли норманн моему сиятельному дядюшке, что желает уложить меня на супружеское ложе со своим хворым братцем?

Епископ слегка приподнял тонкие, слегка подкрашенные брови.

– А разве ты еще не спишь с ним?

И, увидев, как возмущенно вспыхнули глаза девушки, усмехнулся:

– Значит, Атли не так уж много требует от тебя. Что же тогда тебя не устраивает?

Они стояли под порталом недостроенного и уже полуразрушенного собора Святого Уэна. Тяжелая арка входа все еще хранила следы былых пожаров. В свое время норманны взяли штурмом и сожгли это аббатство, теперь же они ничего не имели против, если руанские христиане восстановят его. Однако строительство велось неимоверно медленно из-за нехватки рабочих рук и средств, а также из-за нежелания язычника Ролло выслушать просьбы епископа и оказать хоть какую-то помощь.

Эмма глядела в сырой мрак, клубившийся в проеме арки.

– Никому до меня нет дела, – грустно проговорила она. – Даже для дяди я стала всего лишь разменной монетой в его игре. Поэтому единственное, о чем я хочу попросить вас, преподобный отец, – это позволения удалиться в одну из Христовых обителей.

Епископ Франкон пожевал пухлыми губами.

– Не скрою, дитя мое, правитель Нормандии Роллон наделил меня кое-какими полномочиями в отношении моей паствы. Однако вряд ли он позволит мне взять под свое покровительство такой неслыханный трофей, как франкская принцесса, в чьих жилах течет кровь Робертинов и Каролингов.

– Но ведь я всего лишь безымянная пленница! – горячо возразила Эмма, поднося сжатые кулачки к лицу. – И это удручает меня более всего.

– У каждого из нас свой крест, – с горечью произнес Франкон. – Я вынужден идти на постоянный сговор с язычниками… Что же до твоих цепей… Дитя мое, ведь и Спаситель побывал в оковах, а мы почитаем себя его последователями. Твоя доля высока. Подумай, Эмма, послужить залогом мира – великая честь. Поэтому не ропщи, укрепи сердце и гордись участью, доставшейся тебе.

Эмма фыркнула, попыталась сказать что-то еще, но промолчала. Епископ улыбнулся:

– К тому же я взял бы грех на душу, благословив тебя примкнуть к сонму невест Христовых. У тех, кто готов удалиться от мирской суеты, не должно быть столь яркого блеска в глазах и манеры столь горделиво вскидывать подбородок.

Эмма вспыхнула:

– Ваши слова, преподобный отец, таковы оттого, что вы столь долго прожили бок о бок с этими варварами. Только поэтому вы отговариваете меня от лучшей участи, о которой только может помыслить истинная христианка.

Франкон приподнял брови, словно взвешивая ее слова, и снова по его сочным губам скользнула лукавая усмешка.

– Ты неглупая девушка, Эмма. Да, мне приходится без устали лавировать в мирской суете, отыскивая пути, пригодные для тех и других. Но одно я знаю твердо…

Взгляд епископа стал суровым.

– Мой первейший долг перед Господом – сделать все, чтобы не дать разгореться кровавой резне в этих землях, а уж затем поразмыслить над тем, как вырвать эти заблудшие души из толпы поклонников дьявола и поместить их в лоно нашей святой матери церкви…

От череды воспоминаний Эмму отвлек негромкий стук в дверь. Уже стемнело, и до нее донесся мягкий голос:

– Эмма, ты здесь?