Хроники Черного Отряда: Черный Отряд. Замок Теней. Белая Роза - Глен Кук (1984, 1985)

Служанка принесла новый кувшин для него и бутылку для Молчуна, тоже готового принять новую порцию отравы. Он пристрастился к кислому вину из Берилла, которое превосходно соответствовало его характеру. Деньги перешли из рук в руки.

За столом нас было семеро. Мы сидели опустив голову, потому что в заведении было полно моряков, а иностранцев вроде нас всегда бьют в первую очередь, когда вспыхивает драка. Если не принимать в расчет Одноглазого, мы предпочитали драться лишь тогда, когда нам за это платят.

В дверь просунулась уродливая физиономия Ростовщика. Он прищурился, глаза-бусинки забегали по сторонам и отыскали нас.

Ростовщиком он прозван потому, что ссужает нам деньги под немыслимые проценты. Слово ему не нравится, но он сам говорит, что любое прозвище лучше имечка, которым его одарили родители-крестьяне: Свекловица.

– Эй! Да это же Сахарный Бурачок! – взревел Одноглазый. – Поди сюда, сладенький. Одноглазый угощает. Он слишком пьян, чтобы найти деньгам лучшее применение.

Одноглазый не соврал. Когда он трезв, вытянуть у него монетку – дохлый номер.

Ростовщик подмигнул и украдкой осмотрелся – есть у него такая привычка.

– Парни, вас зовет Капитан.

Мы переглянулись. Одноглазый притих. Последнее время мы почти не видели Капитана – он постоянно крутился среди шишек имперской армии.

Эльмо и Лейтенант встали из-за стола. Я последовал их примеру и направился к Ростовщику.

Нас остановил вопль хозяина. Служанка тут же бросилась к двери и заслонила выход. Из задней комнаты, сотрясая пол, вышел верзила с тупой рожей. В толстых, что твой окорок, ручищах он держал по жуткой узловатой дубине. Вид у него был почему-то смущенный.

Одноглазый зарычал. Мы поднялись с мест, готовые ко всему, а моряки, почуяв драку, уже прикидывали, на чей стороне биться. Большинство из них выбрало не нас.

– И как это понимать?! – гаркнул я.

– Не обессудьте, господин, – сказала служанка, – но ваши друзья не заплатили за последнюю выпивку. – И метнула в хозяина лукавый взгляд.

– Черта с два они не заплатили! – В этом заведении полагалось рассчитываться, когда приносят заказ.

Я посмотрел на Лейтенанта. Он кивнул. Я перевел взгляд на хозяина и почуял его жадность. Хозяин решил, что мы спьяну заплатим дважды.

– Ты, Одноглазый, сам выбрал это воровское логово, – заметил Эльмо, – тебе и вправлять им мозги.

Сказано – сделано. Одноглазый завизжал, как боров на бойне, и…

Из-под нашего стола выскочил четырехрукий комок уродства размером с шимпанзе. Сперва он метнулся к служанке и украсил ее бедро отметинами от клыков, потом вскарабкался на гору мускулов с дубинами. Громила и ахнуть не успел, как из десятка ран полилась кровь.

Миску с фруктами на столе посреди комнаты окутал черный туман. Через секунду он рассеялся, а из посудины, извиваясь, поползли ядовитые змеи.

У хозяина отвисла челюсть, из разинутого рта тотчас посыпались жуки-скарабеи.

Воспользовавшись переполохом, мы спокойно вышли на улицу. Одноглазый вопил и хохотал, пока таверна не осталась в нескольких кварталах позади.

Капитан пялился на нас, а мы стояли перед его столом, опираясь друг на друга. Одноглазый все еще давился смехом, и даже Лейтенанту не удавалось изображать невозмутимость.

– Да они пьяны! – сказал Капитан.

– Пьяны, – согласился Одноглазый. – В стельку, в зюзю и в дымину.

Лейтенант несильно стукнул его по почке:

– Садитесь. И попытайтесь вести себя пристойно, пока вы здесь.

«Здесь» означало роскошное заведение на открытом воздухе, на несколько миль выше уровнем, чем наш предыдущий порт приписки. Тут даже у шлюх имелись титулы. Ухищрениями садовников парк был разделен на участки, располагающие к уединению. Тут вам и пруды, и беседки, и мощеные дорожки, и ошеломляющий аромат цветов.

– Чересчур роскошно для нас, – заметил я.