Панихида по создателю. Остановите печать! (сборник) - Майкл Иннес (1938)

Взойди наверх дозорной башни,

И ты узришь луга и пашни,

Лишь только глаз не закрывай

И слух оставь свободным

Для звуков жизни, что течет

Под мирным небосводом.

Познай…

Тимми прервал чтение стихов, непроизвольно вскрикнул и стал хвататься руками за воздух. Западная башня вдруг грозно и ощутимо покачнулась.

Он услышал смех Патришии.

– Это всего лишь сильный порыв ветра, – сказала она. – Трюк ветра и инженерного таланта твоего двоюродного дядюшки Арчи. Каменная кладка снаружи сделана лишь для видимости. А мы с тобой сидим сейчас на конце высокого стального столба. Представь себе клюшку для гольфа, перевернутую вверх металлическим наконечником, который вибрирует, а мы находимся на его краю. Потрясающее ощущение создает подобное движение…

Увенчанная площадкой, как короной, башня снова мягко вздрогнула от ветра. Стало холодно. Они теснее прижались друг к другу.

– Я рада, что мы отправились сюда, – сказала Патришия. – Это проясняет голову. А всего-то и нужно было подняться по длинной лестнице. – Она проверила, целы ли ее чулки.

Тимми обернулся в ту сторону, где они взобрались на площадку.

– Ты когда-нибудь играла в «Змеи и лестницы»?[127] – спросил он. – У нас с Белиндой была доска, позволявшая извлекать некоторые моральные уроки из своих действий.

– Надеюсь, вы их хорошо усвоили? Игра пошла на пользу?

– Моральные уроки в картинках. Голова самой большой змеи символизировала леность и праздность – внутри нее сидели люди и пили пиво в пабе. – Он нежно погладил Патришию по руке. – Если ты попадал на эту змею, то игра заканчивалась неудачей. Конец представлял собой нечто вроде работного дома[128].

– А лестницы?

– Сама главная означала трудолюбие. – И Тимми изобразил пальцами подобие ступенек. – Оттуда ты взбирался прямо…

– Думаю, – послышался деловитый голос за их спинами, – они как раз собираются начать подъем.

– Собираются начать осмотр, – пояснил свои слова Джон Эплби. – Нет, кажется, я ошибся. Но ждать все равно осталось не слишком долго. А при таком ярком лунном свете лучшего места для обзора просто не придумаешь. Но прошу вас, продолжайте разговор о «Змеях и лестницах».

Они уставились на него в полнейшем недоумении.

– Джон, – недовольно спросила Патришия, – какого черта?..

– Наши друзья скоро выйдут из дома и направятся сюда в тени руин. Но у основания башни им придется остановиться в круге лунного света. Вот когда настанет нужный момент. – Эплби сделал паузу, и из полумрака, где он стоял, донесся металлический щелчок. – Патришия, ты знала, что так называемый селлариум, находящийся под охраной отшельника, представляет собой целый арсенал? Или даже скорее огромный склад оружия? Там устроена выставка, экспонатами которой являются инструменты для убийства всех видов и типов, какие только существуют. Жаль, мне не удалось раздобыть хорошую винтовку.

– Винтовку? – воскликнул изумленный Тимми.

Снова клацнул металл.

– Револьвер, – заметил Эплби, – вещь не слишком надежная, даже с таким длинным стволом, как у этого. – Теперь рукоятка звякнула о камень. – И даже после хорошей боевой подготовки он не очень-то эффективен.

– Джон, – снова вмешалась Патришия, – о чем ты говоришь? Кто и в кого собирается стрелять?

– Ты когда-нибудь упражнялась в стрельбе? – Эплби откровенно пользовался правом старшего брата, чтобы не упускать инициативу в разговоре. – Главный принцип пользования револьвером состоит в том, что ты не целишься, а просто направляешь его в нужную сторону. Сначала приподнимаешь ствол, а потом плавно опускаешь, словно проводя в воздухе черту указательным пальцем. И стреляешь в тот момент, который подскажет тебе инстинкт. Если повезет, то мимо стога сена не промахнешься. Но моя цель, разумеется, состоит только в том, чтобы наделать побольше шума.

Тимми всматривался в землю вокруг башни.