Панихида по создателю. Остановите печать! (сборник) - Майкл Иннес (1938)

Он повернулся. Патришия вжалась спиной в угол башни, став ногами в металлический сливной желоб. Ее тело полностью скрыла тень, лицо в свете луны казалось особенно бледным, глаза она устремила на редкие звезды, просвечивавшие в разрывах мелких, но обильных облаков.

– Надеюсь, – сказала она, перекрикивая шум ветра, – ты не страдаешь головокружениями?

– Разумеется, нет. У меня… – Он осекся, пораженный внезапным подозрением. – А как насчет тебя? Помнится, Белинда говорила…

– Тогда подходи с этой стороны… – И, не закончив фразы, Патришия исчезла из вида.

Тимми последовал за ней вдоль внешней стены башни. Девушка взяла его за руку.

– Я же обещала тебе занятное зрелище… Теперь понимаешь, что я имела в виду?

И Тимми понял. В этой точке руины якобы соприкасались с домом. От того места, где они стояли, огромная, умышленно разрушенная стена спускалась вниз, пропадая в темноте. Поверх нее не проложили ни поручней, ни парапета, но она была широкой и покрытой слоем цемента, правда, лежавшего неровно. Стена шла уступами, однако спуск неизменно оказывался дольше подъема, и постепенно она приближалась к земле, как ручка гигантского черпака, конец которого невозможно было разглядеть. Так что проход по ней не выглядел чем-то смертельно опасным. При крепких нервах лишь нелепая случайность привела бы к падению и неминуемой гибели.

Патришия двинулась первой. Им понадобилось десять минут, чтобы оказаться на земле в развалинах обширной кельи.

– Вот оно, – сказала девушка.

Под «оно» Патришия подразумевала хотя бы что-то реальное, а не фальшивое. Большая западная башня действительно была снабжена лестницей для обследования ее состояния – кольцо за кольцом она поднималась вверх, откуда открывался вид чуть ли не на пять графств одновременно.

– Кстати, о Джаспере, – произнесла Патришия, хватаясь за нижнюю перекладину. – Я убедилась, что ты прав. Здесь все – искусная подделка. – И она обвела рукой чудовищное пространство в несколько акров, покрытых «древними руинами», окружавшими их со всех сторон. – И даже коллекция. У меня почти не осталось в этом сомнений. – Она начала подъем. – Так давай же увидим единственную подлинную красоту, имеющуюся в аббатстве.

И исчезла во мраке.

– Послушай, – сказал Тимми. – Не считай себя обязанной…

Но он обращался уже в пустоту. И от нагромождения причудливых сооружений Шуна они пустились в новое опасное путешествие. Сначала лестница огибала длинный контрфорс; Патришия почти полностью исчезла в тени, и виднелись только ее ножки в светлых чулках, неустанно шагавшие над головой Тимми. Тот вспомнил, как Белинда говорила о свойственном Патришии страхе высоты, но было уже поздно. И еще он отметил, что красивое не становится ни менее прекрасным, ни менее желанным в опасном окружении.

Они без приключений добрались до вершины, где была оборудована небольшая обзорная площадка, удобная и обнесенная парапетом.

– Скажи мне, Патришия, – неожиданно спросил Тимми, – мы поднялись сюда единственным путем?

– Вовсе нет. Внутри проложена винтовая лестница. А мы поднялись там, откуда легко проверить состояние внешней оболочки башни.

Тимми поежился, но вдруг ощутил, как нервное напряжение спадает.

– Примечательно, – сказал он, – что тебе, возможно, никогда больше не представится шанса повторить это восхождение.

Патришия не ответила. Ветер между тем окончательно разогнал облака, и звезды засияли так ярко, как это случается в ясную морозную ночь. Это были моменты необыкновенного счастья и покоя. Тимми сидел на холодном камне, соприкасаясь плечами с Патришией и скорее воображал, чем действительно видел непостижимую абсурдность аббатства Шун, лежавшего внизу. Казалось, там происходит вечная пляска смерти в стенах мифической древней темницы. Ему виделось сейчас все это с потрясающей ясностью, и доставляла удовольствие сила и точность собственных мыслей. Он оперся на парапет и стал декламировать: