Панихида по создателю. Остановите печать! (сборник) - Майкл Иннес (1938)

– Не уверен, поймете ли вы меня, если скажу, что мнение Чоуна было основательно поколеблено, потому что крайне заинтересовало меня самого. Оно захватило мое воображение. А мое воображение, чтобы вы знали, легко уподобить мускулатуре профессионального спортсмена-борца – оно чрезмерно развито и натренировано до такой же опасной степени. Я предположил, что теория Чоуна верна, и стал раздумывать над различными непредсказуемыми последствиями, вытекающими из нее, как если бы работал над новой книгой. Крайне увлекательно, но в результате угнетающе, особенно после того, как Чоун выступил с еще одной гипотезой: теперь он считает, что, сам того не замечая, я играю напускную роль, то есть актерствую.

Эплби улыбнулся.

– Не знаю, нужно ли упоминать об этом, но, насколько мне известно, он даже консультировался по этому поводу с Питером Хольмом.

– Консультировался с Хольмом? – Мистер Элиот был откровенно поражен.

– Кажется, Чоун теперь склоняется к мысли, – Эплби внезапно решил подвергнуть еще одной проверке вновь обретенную мистером Элиотом уверенность в себе, – что вы не полностью осознаете наличие своей второй личности. Понимание неадекватности собственного поведения маячит лишь где-то на пороге вашего ума. Вы объединяете свое осознание происходящего в одное целое. А потому, выражая недоумение по поводу выходок шутника, до известной степени вынуждены прибегать к актерству. Вот почему Чоуну понадобилось профессиональное мнение Хольма.

– Он весьма дотошен, – бодро отозвался мистер Элиот, – и я могу быть только благодарен ему за проявленную тщательность. Вам известно, как реагировал на его расспросы Хольм?

– Мне кажется, он не видит в вашем поведении никаких признаков актерской игры.

– А что же Чоун?

– Чоуна это только убедило в сложности вашего случая.

Мистер Элиот внезапно громко и искренне рассмеялся.

– Руперт, мой милейший кузен, – тот как раз катил мимо свою тележку с грудой стульев, – ты выглядишь персонажем карикатуры из «Панча» на тему «Что будут делать представители имущих классов во время всеобщей забастовки трудящихся».

Потом он повернулся к Эплби с внезапно помрачневшим лицом.

– Видите, я снова выразился совершенно неверно. По поводу имущих классов. Потому что Руперт не владеет никаким имуществом. И боюсь, у него есть полное основание обижаться на подобные реплики. Он хороший малый, наш Руперт. Но к нему надо относиться с пониманием… Какая красивая декорация! – Молодая женщина из Челси проносила мимо гротескное изображение раковины из папье-маше, под прикрытием которой Гиб Оверолл собирался декламировать стихи Уэджа. – Хотя кому-то она может показаться грубоватым намеком. Надеюсь, номер не ранит чьих-то чувств. Все эти глупые шутки сделали наших гостей излишне нервными и уязвимыми.

Эплби с трудом сдержал желание ухватить мистера Элиота за плечи и слегка встряхнуть. Тот снова старался отстраниться от проблемы, скрыться от нее, как автор надежно прячется за крепко скроенным сюжетом своей книги. В нем просматривалось и ощущение одержанной над кем-то победы, крупного достижения, которое опять-таки может испытывать писатель, завершивший последнюю главу своего полного загадок нового произведения. И Эплби решил пустить в ход самую мощную артиллерию, какая только была в его распоряжении.

– Дурость-Холл, – сказал он. – Многие считают, а моя сестра, кажется, первой догадалась об этом, что так вы назвали усадьбу, где происходит действие «Полуночного убийства».

– И Патришия совершенно права.

– Кто еще знал об этом?