Дневник пани Ганки - Тадеуш Доленга-Мостович (2018)

– С дамой, с которой я прогулялся?.. Ну конечно, малышка. Или ты полагаешь, я ищу общества дамы, что относится к категории женщин, которые прогуливаются с незнакомыми господами?

– Дядя, не мучайте меня, – простонала я жалобно. – Та дама – она?

– Не знаю, кого ты имеешь в виду, но не намереваюсь делать из этого никакой тайны. Та англичанка носит звучное имя Элизабет и пользуется фамилией Норманн.

– Ах, боже мой! И как же вы свели с ней знакомство? Какая она? Что говорила? Не вспоминала ли о Яцеке?

– Погоди, малышка, – усмехнулся он. – Сперва установим хронологию и иерархию твоих вопросов. Прежде всего, мы с ней еще (и надеюсь, тут самое место утешительному «еще»), мы с ней еще на стадии предельно официальной. Как вам нравится Варшава?.. Много ли вы путешествуете?.. И всякое такое. Потому воспоминания о Яцеке – дело явно преждевременное. Хотя к этому была прекрасная и совершенно неожиданная оказия. Ты знаешь, что Яцек в Варшаве?

– Как это? – всерьез обеспокоилась я.

– Да очень просто. Я видел его позавчера собственными глазами, когда он садился в «Бристоле» в лифт и потом, когда из того же лифта выходил с мисс Элизабет Норманн.

– Значит, он с ней виделся!

– И полагаю, весьма тесно, имею право допускать, что они не откажут себе в этом и в дальнейшем.

– Вы ошибаетесь, дядя, – сказала я немного раздраженно. – Яцек был в Варшаве всего несколько часов. Его вызвали из Парижа по делу о каких-то документах, и в тот же вечер он должен был возвращаться. Я полностью уверена, что он уехал.

– Ну и ладно, – согласился дядя Альбин. – В любом случае с ней он увиделся.

Я с большим трудом выдавила следующий вопрос:

– А… а долго ли он был у нее?..

Дядя неделикатно рассмеялся:

– Ах, ты об этом! Ну, как бы это сказать? Пребывал он в ее комнатах где-то час. Ты знаешь его лучше меня и потому легче можешь сделать какой-то вывод.

Я посмотрела на него почти со злостью. Он развлекался, и, похоже, его веселило мое беспокойство. Сдается мне, он воображал, что я ревную. Я вовсе не такая, но мало приятного в том, что муж на целый час запирается в номере отеля с какой-то рыжей приблудой!

– Вы снова ошибаетесь, дядя! – сказала я холодно. – Я прекрасно знаю: Яцека ничего не может связывать с ней…

– Я и в малейшей степени не намерен ставить под вопрос твою веру о нравах супруга, – перебил он меня с серьезностью, напоминающей насмешку.

– Потому что ничто не сумеет ее разрушить, – подчеркнула я, но на всякий случай осторожно, чтобы дядя не заметил этого, трижды стукнула пальцем по дереву.

– Тем лучше, – кивнул он. – Впрочем, в данном случае я и не питал никаких подозрений. Яцек, выходя с ней, был бледен, зол и явно с трудом владел собой. Мне показалось, разговор их был не из приятных.

– Вот только не ясно отчего, – заметила я, – они провели тот разговор в номере, а не в холле или же ресторане.

– Это совсем не удивительно, – пожал дядя плечами. – Мы догадываемся, что могло быть темой этого разговора, а такие вопросы, не можешь не признать, не выставляют на обозрение и возможность подслушать – хотя бы того же персонала или соседей по столику. Если речь обо мне, я бы не переживал всерьез относительно их встречи.

– Почему?

– Потому, милая моя, что при первом же удобном случае я расспрошу ее о Яцеке.

– Вы скажете, что знаете его?

– Боже сохрани! Скажу, что видел ее в компании молодого джентльмена, которого я порой встречаю. И постараюсь, чтобы она выразила свое мнение о нем. Таким-то образом можно будет перевести разговор на интересующую нас тему. А поскольку я дам очаровательной Бетти понять, что в основе моего интереса лежит ревность, в отдельных вопросах смогу продвинуться куда как далеко.

Мы тщательно обсудили это. Когда я уже уходила, дядя меня придержал:

– Ах, малышка. Позволь с благодарностями вернуть тебе ссуду. Вот тысяча злотых.