Арсен Люпен – джентльмен-грабитель (сборник) - Морис Леблан (2014)

Оправдает ли действительность оптимистические прогнозы тех, кто был причастен к этому предательству? У нас есть все основания надеяться на противоположное. Мы многого ждем от события, которое не замедлит произойти».

В постскриптуме сообщалось:

«Новость последнего часа. Мы не зря надеялись. Наши специальные информаторы разрешили нам сообщить, что испытания “Семерки червей” оказались неудачными. Вполне возможно, что в чертежах, переданных братьями Варен, не хватало последнего документа, который Луи Лакомб принес господину Андермату в вечер своего исчезновения, документа, необходимого для целостного понимания проекта, своего рода резюме, в которое включены окончательные выводы, расчеты и измерения, содержащиеся в других бумагах. Без этого документа планы остаются незаконченными, так же как без чертежей этот документ теряет свою ценность.

Итак, еще есть время, чтобы приступить к решительным действиям и вернуть себе то, что нам принадлежит. В этом довольно щекотливом деле мы рассчитываем на помощь господина Андермата. Он, скорее всего, посчитает своим долгом объяснить необъяснимую позицию, которую занял с самого начала. Он не только расскажет, почему умолчал о том, что ему было известно в момент самоубийства Этьена Варена, но также о том, почему никогда не заявлял об исчезновении известных ему документов. Он, наконец, объяснит, почему в течение шести лет нанятые им сыщики следили за братьями Варен.

Мы ждем от него не слов, а действий. В противном случае…»

Угроза была бесцеремонной. Но в чем она заключалась? Какими средствами для устрашения господина Андермата располагал Сальватор… вернее, анонимный автор статьи?

Толпы репортеров осаждали банкира. Из десяти интервью становилось понятно, с каким презрением банкир относился к этой угрозе. На что корреспондент «Эко де Франс» отреагировал следующими строчками:

«Хочет того господин Андермат или нет, но с настоящего момента он является нашим соратником в проводимом расследовании этого дела».

В тот день, когда появилось это сообщение, я обедал вместе с Даспри. Вечером, разложив газеты на столе, мы обсуждали дело и рассматривали его со всех сторон с тем раздражением, которое охватывает людей, вынужденных брести в потемках и постоянно наталкиваться на одни и те же препятствия.

И вдруг, хотя слуга не докладывал, а колокольчик не звонил, дверь открылась. В комнату вошла дама, лицо ее было скрыто под густой вуалью.

Я тут же встал и подошел к даме. Она сказала:

– Сударь, это ваш дом?

– Да, сударыня, но, признаться, я…

– Калитка, выходящая на бульвар, оказалась не запертой, – объяснила она.

– Но входная дверь?

Дама ничего не ответила. Я подумал, что она, вероятно, обогнула дом и вошла через черный ход. Но, значит, она знала дорогу?

Воцарилось неловкое молчание. Дама посмотрела на Даспри. Машинально, как сделал бы в любой гостиной, я представил его. Потом предложил даме сесть и объяснить цель своего визита.

Дама подняла вуаль. Я увидел, что она брюнетка, с правильными чертами лица, если не красавица, то, по крайней мере, весьма очаровательная женщина. И это очарование исходило в основном из ее глаз, таких серьезных и печальных.

– Я госпожа Андермат, – просто сказала она.

– Госпожа Андермат! – повторил я, не переставая удивляться.

Вновь воцарилось молчание. Она тихо продолжила, постепенно обретая спокойствие:

– Я пришла по поводу этого дела… ну, вы знаете… Я подумала, что, вероятно, смогу получить от вас определенные разъяснения…

– Боже мой, сударыня, я знаю не больше, чем написано в газетах. Извольте уточнить, как именно я могу быть вам полезен.

– Не знаю… Не знаю…

И только тогда я почувствовал, что ее спокойствие было наигранным, что под этой личиной полнейшего самообладания скрывается бесконечное волнение. Мы оба, смутившись, замолчали.