Арсен Люпен – джентльмен-грабитель (сборник) - Морис Леблан (2014)

Херлок Шолмс принялся искать предлог, чтобы подняться к ней. Со своего места он видел ее задумчивое лицо. Склонившись над столом, Клотильда размышляла, держа в руке перо. Он подождал, потом, взяв книгу, сказал господину Детанжу:

– Эту книгу мадемуазель Детанж попросила меня принести, как только она попадется мне в руки.

Он прошел в маленький салон, встал перед Клотильдой так, чтобы отец не мог ее видеть, и сказал:

– Я господин Стикманн, новый секретарь господина Детанжа.

– О! – произнесла она спокойно. – Значит, отец поменял секретаря?

– Да, мадемуазель, и я хотел бы поговорить с вами.

– Присаживайтесь, мсье, я почти закончила.

Она дописала еще несколько слов, расписалась, запечатала конверт, отодвинула бумаги, позвонила портнихе, попросила побыстрее закончить дорожный плащ, который ей вскоре понадобится, и наконец, обернувшись к Шолмсу, сказала:

– Слушаю вас, мсье. Мы можем поговорить в присутствии отца?

– Нет, мадемуазель, я бы даже попросил вас не повышать голоса. Лучше, если господин Детанж вообще не будет нас слышать.

– Лучше для кого?

– Для вас, мадемуазель.

– Я не позволяю себе вести разговоры, которые мой отец не мог бы слышать.

– Тем не менее этот разговор вам придется себе позволить.

Они оба встали, глядя друг другу в глаза.

Она сказала:

– Говорите, мсье.

Продолжая стоять, Шолмс начал:

– Прошу прощения, если я ошибусь в некоторых второстепенных деталях. Но я гарантирую общую точность излагаемых мною сведений.

– Обойдемся без пустых фраз, прошу вас. Перейдем к делу.

По тому, как резко прозвучали эти слова, Херлок Шолмс почувствовал, что девушка насторожилась, тем не менее продолжил:

– Хорошо, буду говорить без околичностей. Так вот, пять лет назад ваш отец познакомился с неким Максимом Бермоном, представленным ему в качестве подрядчика… или архитектора, не могу сказать точно. Как бы то ни было, господину Детанжу этот молодой человек понравился, и, поскольку состояние здоровья больше не позволяло ему заниматься делами, он доверил господину Бермону выполнение некоторых заказов, принятых от прежних клиентов, с которыми тот, как казалось, был в состоянии справиться.

Шолмс замолчал. Ему показалось, что девушка еще больше побледнела. Однако она спокойным голосом произнесла:

– Я не знаю фактов, о которых вы сообщаете, мсье, и, более того, не понимаю, чем они могут быть мне интересны.

– Тем, мадемуазель, что настоящее имя господина Максима Бермона, и вы это знаете не хуже меня, – Арсен Люпен.

Она рассмеялась.

– Невероятно! Арсен Люпен? Господина Максима Бермона зовут Арсеном Люпеном?

– Да, как я уже имел честь сообщить вам, мадемуазель. Поскольку вы отказываетесь понять меня с полуслова, добавлю, что для выполнения замыслов Арсен Люпен нашел здесь подругу… более чем подругу, слепую исполнительницу… беззаветно преданную.

Она встала и, не выдавая своих чувств (по крайней мере, с таким безразличием, что Шолмс был поражен подобным самообладанием), сказала:

– Не знаю вашей цели, мсье, и не хочу ее знать. Прошу вас не продолжать более и выйти отсюда.

– Я вовсе и не собирался бесконечно навязывать вам свое присутствие, – ответил Шолмс так же спокойно, как и она. – Но я решил, что не уйду из этого дома один.

– А кто же будет вас сопровождать, мсье?

– Вы!

– Я?

– Да, мадемуазель, мы вместе выйдем из этого дома, и вы последуете за мной без возражений и без единого слова.

Самым странным в этой сцене было абсолютное спокойствие двух противников. По поведению, по тону их речей можно было бы сказать, что это не непримиримая дуэль двух сильных личностей, а светский спор людей, чьи мнения не совпадают.

В эркере через широко открытую дверь можно было видеть господина Детанжа, размеренными движениями переставлявшего книги.