Кровь и пепел - Павлищева Наталья Павловна (2011)

– Не, я только издали, он к нам близко не подходит…

Я задумалась: старый или нет. Вроде не слишком.

– А лешак страшный? А вы очень испугались? А он на вас орал или просто попугал?

– Да он вообще нас не пугал, прошел стороной, и все.

– А Ворон разговаривает или каркает?

– Чего?! Конечно, разговаривает. С чего ты взяла, что он каркать должен?

– Ну, Ворон же…

– Если мать тебя вороной зовет, это же не значит, что ты каркаешь.

– А давай я буду каркать.

Следующие минуты три лес оглашало дикое карканье Лушки, на все лады изображающей из себя ворону. Хорошо что в тринадцатом веке еще не было Гринписа, не то защитники природы наверняка подали бы на мою сестрицу в суд за многочисленные инфаркты, полученные местным вороньем. Честное слово, тамошняя пернатая фауна явно притихла, то ли пытаясь перевести на свой язык Лушкины вопли, то ли просто с перепугу. Скорее второе, во всяком случае вороньих откликов не послышалось, восторженных хлопаний крыльями тоже.

Слава богу, ей быстро надоело, вернее, возник следующий вопрос:

– А на поляне тепло или холодно?

– Луша, мы не заплутаем с твоей болтовней?

– Не, вон почти пришли уже.

Мы действительно пришли, заросли орешника я узнала. Но перед тем, как отпустить меня туда, Лушка все же зачем-то требовательно переспросила:

– Так тепло или холодно?

Вот какая ей разница? Или боится, что я замерзну? Я пожала плечами:

– Иди и посмотри сама.

– И пойду! – решительно объявила моя сестрица, раздвигая кусты.

Вот ляпнула на свою голову! Кто знает, можно ли приводить с собой кого-то?

Но Ворон ничего против появления Лушки не имел, правда, он сделал в ее сторону движение рукой с раскрытой ладонью, и девушка замерла на полуслове, не закончив движения.

– Здравствуйте.

– И ты будь здорова. Я не знаю, зачем и насколько тебя привели в этот мир, потому ответить не смогу. Сюда не приходи, не стоит пугать весь город, – Ворон кивнул на замершую Лушку.

– Вы обещали меня научить биться мечом.

– Без меня сделают.

– Кто знает, зачем я здесь?

– Придет время, объяснят.

– Когда оно придет?!

– Ты всего седмицу здесь, а уж извелась…

– У меня каждый день на счету.

– У всякой живой твари каждый день на счету, каждому срок отмерян. Вот и научись беречь эти денечки, а не тратить попусту.

Я понимала, что он прав, но от философствований по поводу пустой траты времени легче не становилось. А Ворон снова сделал жест, Лушка обрела способность двигаться и болтать.

– Здрасте.

– Здравствуй, девица-красавица, – в лучших традициях сказочных персонажей протянул Ворон. Чего это он ерничает, ведь только что разговаривал нормально?

– А… а можно я тут у вас посмотрю?

– Ну, смотри.

Лушку хлебом не корми, дай сунуть любопытный нос с какую-нибудь щель. Ворон усмехнулся, глядя, как она принялась только что не обнюхивать поляну.

– Ей ничего за это не будет?

– За что? Пусть посмотрит, там ничего нет.

– Нет или…

– Или. – Глаза Ворона усмехнулись, я все же разглядела их цвет – как у всех голубой. Или это только пока здесь Лушка?

– Что мне-то делать?

– Живи пока, видно, твое время еще не пришло.

– На Русь скоро придут татары…

– Может быть.

– Я из-за этого здесь?

Его глаза сменили цвет, и снова я не могла понять, какие они. Ворон стоял ко мне лицом, и я точно видела, что теперь его губы не шевелятся.

– Тебя прислали Светлые Силы. Ни к кому больше не ходи, жди своего часа.

Я покорно кивнула:

– Хорошо.

Кажется, он заложил в мою многострадальную башку программу покруче Воинтихиной, и в Лушкину тоже, потому что мы топали домой так, словно никогда и не собирались ходить к Ворону. Сестрица рассуждала сама с собой:

– И никакой он не колдун, ничегошеньки у него нет! Чего боятся? Живет себе мужик бобылем и живет…